Колесница Джагарнаута - [53]
Капитан был явно не в духе, как всегда, когда он проигрывал. К тому же он не любил, когда нарушали порядок в его надраенной, отполированной до блеска кают-компании.
Кок в белом поварском колпаке, рассевшийся на диване с зеленой обивкой и гнутыми ножками, явно нарушал эстетические принципы мрачного капитана, и Мартиросу пришлось быстренько смотаться в свой камбуз...
Мрачный капитан явно сердился. Влетело по первое число Мартиросу и за то, что в приборах, поданных на застеленный крахмальной скатертью стол, чего-то не оказалось.
- Вы уж извините его, - сказал Алексей Иванович. - Встретил меня, своего старого комбрига, расчувствовался. Мартирос у нас командиром взвода был. Бешеный он рубака... Отличный кавалерист!
- Какого черта он в камбуз пошел! Боевой командир? Ну и дурак! Сколько лет на теплоходе, а подать на стол как следует не научился... Что он тут сплетничал?
- Он, конечно, про Гассанкули трепался, - сумрачно заметил Соколов. Что ж поделать, вся граница знает и болтает.
- Но вроде все спокойно?.. - с тревогой спросил Алексей Иванович.
- Именно неспокойно. Сейчас принял с заставы от своего зама радиограмму. Хуже не придумаешь. Гассанкули - растревоженное гнездо ос. Что там происходит - непонятно. - Он растер виски ладонями, выразительно сплюнул. - Ладно, разберемся. А теперь не мешает заправиться на сон грядущий. Эй, товарищ кок, что там в камбузе? Давай кушать.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Слышишь! Вдали - истошный крик.
Слышишь - чью-то боль доносит ветер.
Б о б о Т а х и р
Тот узнает цену благополучия, кто
испытал несчастье.
Х у д ж а н д и
- Иван да Марья миловались, целовались, а расхлебывать мне, коменданту.
С вечера Соколов настроен был добродушно, а утром, то ли недоспал, то ли шторм укачал его, выглядел сердито.
Он смотрел в иллюминатор и неторопливо застегивал пояс с маузером. Затем, после небольшого раздумья, проверил магазин - все ли патроны на месте, пристегнул запасной патронташ к ремню и снова долго смотрел через иллюминатор на синее море, окаймленное желтой полоской берега.
- Что? Так серьезно? - спросил Мансуров.
- Все хорошо и тихо в пустыне. Благообразные лица, солидные вожди, трудолюбивые скотоводы. А едва зацепят эту публику, так из глубины все и попрет. "Не тронь - вонять не будет!" - так говаривал полковник Пилсудский, чтоб ему...
Комендант воевал в Первой Конной и недолюбливал польских панов.
- А у меня пушка в чемодане.
- Достаньте. Человека без оружия кочевники и за человека не считают.
Непередаваемы ощущения солнечного утра на надраенной до белизны палубе. Лучи греют осторожно, не обжигают. Все пахнет солью и морской водой. От голубизны неба и моря невольно хмуришься, потому что и голубизна особенная - соленая. А на рейде вода синяя, прозрачная до того, что все рыбки видны. Вода вздымается и опускается, поднимая и опуская палубу, неустойчивую, колеблющуюся, неверную. Далекий желто-кремовый, совсем плоский берег тоже начинал прыгать и плясать. Прыгали и плясали черные пятна странных построек, не то русских изб, не то громадных голубятен на высоких ножках.
Пространство меж постройками тоже чернело какими-то сплошными разлезающимися пятнами, вроде бы мохом. Но мох двигался, жил, и временами в нем вспыхивали белые металлические огоньки, слепившие глаза даже на таком большом расстоянии - километров шесть - восемь. Ближе мрачный капитан не решался подвести свой пароход. "Мелеет море, мелеет Гассанкулийский рейд, ближе не притулишься. Засядем, не выберемся: топь, ил".
По зеленым пространствам рейда ветер гнал длинные-предлинные светло-синие волны с девственно белыми гребешками. По волнам бойко прыгали остроносые кимэ под косыми, грязно-рыжими парусами. И все - и рейд, и берег, и поселок, похожий на кучу голубятен или забавных этажерок, - густо заливал теплый, соленый свет. Чайки с криком носились над пароходом, чуя поживу.
На мостике озабоченный Соколов изучал в громоздкий, килограмма на четыре, бинокль море, берег, домики, подозрительно расползавшийся по прибрежному пространству темный шевелящийся мох. Капитан стоял, опершись на перила, и ветер трепал его жесткую черную шевелюру.
Капитан был не в духе. Он грубо гонял молоденького, безусого, конопатого паренька, судя по наушникам - радиста парохода.
- Любуетесь, - процедил мрачный капитан Алексею Ивановичу. Наслаждаетесь, так сказать, пейзажем порта Гассанкули. Идеальный пляж для десанта. Еще Наполеон Буонапарте, строя планы завоевания Индии, слышал от своих путешественников-шпионов о сем пляжике и избрал Гассанкулийский залив для высадки армий. Считал чертов император Гурган идеальным стратегическим плацдармом для дальнейшего следования на Астрабад, Мешхед и прочая, и прочая. Любуйтесь! Непередаваемо! Раньше в Чикишляре пароходы из Астрахани и Баку причаливали, а теперь там моря нет. Суша выперла. И тут вылезет.
- А ближе нельзя? - спросил Соколов, все еще не опуская бинокля. Черт побрал бы ваши мели! Мне надо, чтобы ближе.
- Нельзя! Засядем! А тогда от них добра не жди, - и он неопределенно ткнул пальцем в Гассанкули.
- Там все в порядке. Держатся в норме. Я на всякий случай.
Новое, последнее произведение М. Шевердина, которое подготовлено к изданию после его смерти, завершает сюжетные линии романов «Джейхун» «Дервиш света» и «Взвихрен красный песок». Его герои участвую! в революционных событиях в Средней Азии, названных В И Лениным «триумфальным шествием Советской власти». Показаны разгром остатков басмаческих банд, Матчинское бекство, подъем к сознательному историческому творчеству горских племен Таджикистана, пославших своих делегатов на первый курултаи в Душанбе.
Роман М.Шевердина "Перешагни бездну" разоблачает происки империалистических кругов Европы и Азии, белоэмигрантов, среди которых был эмир бухарский Сеид Алимхан, и иностранных разведок с участием английского разведчика Лоуренса Аравийского по подготовке интервенции против республик Средней Азии в конце 20-х - начале 30-х годов прошлого века.…
Роман народного писателя Узбекской ССР М. Шевердина «Дервиш света» является продолжением романа «Джейхун» и также во многой автобиографичен. В романе отражены исторические события, произошедшие в Самарканде, Ташкенте, Каратаге, Бухаре в начале XX века, способствовавшие нарастанию протеста народных масс против феодальной деспотии и колонизаторской политики царизма.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Знаменитый приключенческий роман Михаила Ивановича Шевердина (1899-1984) охватывает первую половину 1920-х годов. Главный герой - бывший пастух, вставший на защиту рабоче-крестьянской власти. В острых приключениях, смертельных схватках с врагами революции закаляется, мужает Санджар и в итоге становиться прекрасным командиром Красной Армии.
Эта книга о борьбе с басмачеством в лихие 20-е годы прошлого столетия, когда ставленник англичан при поддержке местных контрреволюционных сил турецкий генерал Энвербей пытался создать на месте нынешнего Узбекистана и Таджикистана государство Туран, объединив в нем все мусульманское население Средней Азии. Но молодая Бухарская народная республика, скинувшая эмира, поднялась против несостоявшегося диктатора. При поддержке Красной Армии в жесточайших боях басмачи были разбиты и отброшены в Афганистан и Иран.
Полу-сказка – полу-повесть с Интернетом и гонцом, с полу-шуточным началом и трагическим концом. Сказание о жизни, текущей в двух разных пластах времени, о земной любви и неземном запрете,о мудрой старости и безумной прыти, о мужском достоинстве и женском терпении. К удивлению автора придуманные им герои часто спорили с ним, а иногда даже водили его пером, тогда-то и потекла в ковши и братины хмельная бражка, сбросила с себя одежды прекрасная боярыня и обагрились кровью меч, кинжал и топор.
Беседа императора Константина и патриарха об истоках христианства, где Иисус – продолжатель учения пророка Махавиры. Что означает очистительная жертва Иисуса и его вознесение? Принципы миссионерства от Марии Назаретянки и от Марии Магдалены. Эксперимент князя Буса Белояра и отца Григориса по выводу христианства из сектантства на основе скифской культуры. Реформа Константина Великого.
Звукозапись, радио, телевидение и массовое распространение преобразили облик музыки куда радикальнее, чем отдельные композиторы и исполнители. Общественный запрос и культурные реалии времени ставили перед разными направлениями одни и те же проблемы, на которые они реагировали и отвечали по-разному, закаляя свою идентичность. В основу настоящей книги положен цикл лекций, прочитанных Артёмом Рондаревым в Высшей школе экономики в рамках курса о современной музыке, где он смог описать весь спектр основных жанров, течений и стилей XX века: от академического авангарда до джаза, рок-н-ролла, хип-хопа и электронной музыки.
После победы большевиков в гражданской войне вернулся в Финляндию, где возглавил подпольную борьбу финских коммунистов. В начале 1922 года лыжный отряд Антикайнена совершил 1100-километровый рейд по тылам белофиннов и белокарел, громя гарнизоны, штабы и перерубая коммуникации. Под руководством Тойво Антикайнена Коммунистическая партия Финляндии стала одной из крупнейших партий Финляндии. Коммунистическая пропаганда показала истинное лицо финских правителей, совершенно не заботящихся о своём народе, а лишь пытающихся выслужиться перед Великобританией.
993 год. На глазах юного Торстейна убивают его отца, а сам он попадает в рабство. Так начинается непростой путь будущего корабела и война. Волею судьбы он оказывается в гуще исторических событий, ведь власть в норвежских землях постепенно захватывает новый конунг, огнем и мечом насаждающий христианскую веру, стейну представится возможность увидеть как самого властителя, так и его противников, но в своем стремлении выжить любой ценой, найти старшего брата и отомстить за смерть отца он становится членом легендарного братства йомсвикингов, которых одни называли убийцами и разбойниками, а другие – благородными воинами со своим нерушимым кодексом чести.
Как жили и работали, что ели, чем лечились, на чем ездили, что носили и как развлекались обычные англичане много лет назад? Авторитетный британский историк отправляется в путешествие по драматической эпохе, представленной периодом от коронации Генриха VII до смерти Елизаветы I. Опираясь как на солидные документальные источники, так и на собственный опыт реконструкции исторических условий, автор знакомит с многочисленными аспектами повседневной жизни в XVI веке — от гигиенических процедур до особенностей питания, от занятий, связанных с тяжелым физическим трудом, до проблем образования и воспитания и многих других.