Колье Барбары - [45]

Афганистан, наши дни

Засада ждала нас на рассвете. В небольшом горном ущелье, куда мы втянулись всей группой. Это было непростительной и роковой ошибкой. Меня спасло только то, что я немного отстала от группы и, дабы не наступить на какую-нибудь забытую на обочине противопехотную мину, присела на малой нужде прямо на пыльной дороге. Мои спутники уже скрылись за поворотом грунтовки и вошли в ущелье. И почти сразу я услышала несколько разрывов гранат и беспорядочную стрельбу. Я подхватила автомат и метнулась в сторону от дороги, туда, где по большим завалам камней можно было подняться выше и сверху прикрыть свою группу огнём. Я отчаянно карабкалась вверх, обдирая руки и ноги об острые, как бритвы, обломки камней. Но всё равно не успела. Едва я поднялась и выглянула из-за скального выступа, то поняла, что всё кончено. На пыльной дороге лежали четверо моих спутников, их камуфлированные куртки были черными от крови, а вокруг, опустив стволы автоматов, толпились «духи». Слезы душили меня, горло перехватило спазмом, но я при всём желании уже ничего не могла исправить. Моя группа погибла. Через несколько минут к месту трагедии подлетел пыльный и раздолбанный КАМАЗ, душманы, горланя на своём непонятном языке, быстро подхватили трупы моих товарищей за руки и за ноги, и небрежно, словно это были брёвна, покидали их в кузов. Потом подобрали раскиданное повсюду оружие и на ходу, по очереди заскакивая в кузов автомашины, скрылись за пыльным поворотом…

* * *

Шум горного ручья, на берегу которого я присела умыться, полностью заглушил шаги непрошенных гостей. То, что я здесь уже не одна, я поняла слишком поздно, только лишь когда почувствовала холодную сталь автомата, больно ткнувшуюся мне между голых лопаток. С трудом удерживая равновесие на скользких мокрых камнях, я как можно медленней подняла руки вверх, с тоской скосив глаза в сторону, где всего в полуметре лежал мой автомат. От досады, что облажалась, как школьница, я едва сдержалась, чтобы не расплакаться.

Местным диалектом я совершенно не владела, так как времени в процессе подготовки операции на изучение «дари» выделено не было. Поэтому пришлось остаться в прежнем положении и дожидаться, что решат со мной делать дальше местные аборигены, о количестве которых я гадала, прислушиваясь к гортанным выкрикам у себя за спиной. Судя по всему, они о чем-то яростно спорили, но убивать меня пока явно не собирались. Это продолжалось довольно долго и, находясь в одном положении, а именно на корточках, я уже начала замерзать.

Мозг лихорадочно искал выход из создавшегося положения, но, как назло, ничего путного в голову не приходило. Поскольку больше никаких команд мне не поступало, а афганцы были так увлечены своим спором, что, казалось, обо мне забыли напрочь, я решила рискнуть. Медленно встала с камня во весь рост и повернулась, стараясь не делать резких движений, дабы не провоцировать незнакомцев. Похоже, мне это удалось. Едва я повернулась, спор затих, и я с облегчением увидела перед собой всего навсего трёх, правда вооружённых автоматами Калашникова, грязных подростков. Малолетки тут же забыли про своё оружие и во все глаза пялились на обнажённую белокожую красавицу, представшую перед ними во всей своей соблазнительной наготе. Я расслабилась окончательно и, как можно доброжелательней улыбнувшись, сделала шаг вперёд. Подростки никак на моё движение не отреагировали. Мысленно поблагодарив бога, я сделала ещё один шаг и, молниеносно крутнувшись волчком, своим излюбленным приёмом сшибла с ног сразу двоих. Они разлетелись в разные стороны, словно кегли в боулинге, и затихли между камней. Третий же стал медленно пятиться назад и, забыв, что у него в руках автомат, не сводил с меня чёрных, как спелые сливы, чуть раскосых глаз.

— Красивый мальчик, — совершенно не к месту подумала я и, прыгнув в его сторону, громко хлопнула в ладоши. Юноша выпустил из рук автомат, который с глухим стуком упал на камни, и стремглав бросился наутёк. Я усмехнулась и, наклонившись за оружием, тут же замерла на месте. В нескольких миллиметрах от моей руки легла короткая и весьма точная автоматная очередь, выбившая острые осколки из прибрежных валунов. Инстинктивно отдёрнув руку, я посмотрела туда, откуда прилетела чересчур меткая очередь. В метрах десяти стоял на камне не замеченный мной раньше устрашающего вида бородатый мужик в грязной чалме и длинном, явно с чужого плеча, драном полосатом пиджаке.

Едва переведя дух, я сразу услышала топот конских копыт, и у ручья появились сразу четыре всадника. Они быстро и деловито спешились, не удостоив меня даже взглядом. Сноровисто передвигаясь, собрали брошенные подростками автоматы, мою одежду и, затолкав всё это хозяйство в большой кожаный мешок, закреплённый у потёртого седла одной из лошадей, наконец, подошли ко мне. Один из них, видимо старший, тоже одетый в какие-то лохмотья, взял меня грязной рукой за подбородок и долго поворачивал из стороны в сторону мою голову, удовлетворённо при этом хмыкая. Потом достал из-за пояса моток верёвки и, опустившись на корточки, ловко и крепко связал мне лодыжки. Закончив, он поднялся и, бесцеремонно повернув меня к себе спиной, также быстро, без лишних движений, свёл мои руки за спиной и стянул их в районе локтей таким крепким узлом, что я едва не вскрикнула от боли. Потом махнул рукой своим спутникам и, легко, словно былинку, приподняв меня, перекинул поперёк своей лошади. Ловко вскочил в седло сам и, слегка тронув поводья, двинул лошадь вперёд…