Колье Барбары - [30]

— Я очень люблю тебя, Анна, и если что, сумею защитить от своих родственников. — Кароль достал из лежащего рядом охотничьего костюма платок с вышитым вензелем, на котором переплетались две буквы «K» и «R», и осторожно промокнул им глаза Анны. — Ну всё, хватит плакать. Лучше встань и подойди к окну.

— Князь, — смутилась девица, — я совсем не одета.

— Без этого простого платья, — князь кивнул на разбросанную по соломе одежду, — ты мне нравишься гораздо больше. И как ты вообще смеешь перечить князю, простолюдинка? — игриво нахмурил брови Кароль, — не боишься, что я возьму вожжи и твоему прекрасному девичьему заду придётся несладко?

— Хорошо, хорошо, — улыбнулась девушка, — слушаюсь, мой князь, и повинуюсь.

С этими словами она откинула в сторону ворох свежего сена, который едва прикрывал девичью наготу, и легко и упруго поднялась на ноги. Решительно тряхнула головой, и целый водопад прекрасных волос цвета спелой пшеницы рассыпался по обнажённым плечам. Анна улыбнулась князю, повернулась и, покачивая бёдрами, медленно пошла на другой конец сеновала, туда, где в бревенчатой стене было прорублено небольшое окошко. Князь с наслаждением откинулся на душистое сено и, заложив руки за голову, стал откровенно любоваться девушкой. Её нельзя было назвать красавицей. Невысокого роста, с чуть кривоватыми в голени ногами, как у всех девушек, много времени уделяющих верховой езде. Довольно миловидное личико с чуть вздёрнутым носиком и большими голубыми глазами.

— Наверное, — думал Кароль, — при других обстоятельствах он бы и не посмотрел в её сторону. Если бы около месяца назад его матушка за какую-то провинность не приказала высечь Анну прямо на конюшне. А он, только вернувшись с охоты, случайно чуть было не стал свидетелем этой отвратительной сцены. Как всегда, поставив лошадь в стойло, он увидел, что девушка, которая обычно ухаживала за его лошадью, а он даже не знал её имени, стоит перед конюхом, понуро опустив голову. Босая, в простом и грубом льняном платье, которое необыкновенно шло ей. На заплаканном, почти детском, чуть припухшем милом личике вздрагивают длинные ресницы, а из глаз катятся большие, как виноградины, слезы. Князь остановился, как вкопанный, не в силах оторвать взгляда от девушки. Он сразу понял — это она! Мысль эта была настолько нелепа и в тоже время пронзительна, что князь сразу вспомнил странное пророчество старой колдуньи…

…Тот необычный день Кароль провёл, охотясь на зайцев в лесах, в изобилии раскинувшихся вокруг Несвижа. Задержавшись дольше обычного, он торопился обратно, рассчитывая засветло вернуться в замок. Честно говоря, в этот раз он немного заплутал, но охотничьи трофеи того стоили. Охота была удачной. У седла висели три тушки крупных зайцев и два больших глухаря. Он уже миновал глубокий овраг и выехал на большое нескошенное поле. При свете дня с противоположного его края можно было уже запросто разглядеть купол колокольни Несвижского костёла. Так что до замка было рукой подать. Но солнце садилось очень быстро, и темнота всё же настигла путника посреди этого широкого поля. Кароль сильнее пришпорил коня, но, против ожидания, его верный друг по кличке Ворон не только не перешёл на галоп, а вдруг встревоженно заржал и, замотав мордой, остановился, как вкопанный. Кароль спешился и осмотрелся вокруг, но солнце уже окончательно исчезло за лесом, и всё погрузилось в непроглядную тьму. Озадаченный, он несколько минут размышлял, что могло так сильно напугать его коня. Как опытный охотник, он хорошо знал, что волки последнее время так близко к городу не подходили. Да и лето стояло в этом году очень жаркое. Так что пищи для хищников в окрестных лесах было хоть отбавляй. Но на всякий случай князь всё же снял с седла лук и расстегнул колчан со стрелами. Вокруг стояла такая звенящая тишина, что даже тёмный лес, казалось, перестал шуметь листвой. Белый туман, медленно поднимаясь, постепенно застилал все вокруг. Вдруг Ворон снова заржал, встал на дыбы и с такой силой дёрнул повод, что князь от неожиданности выпустил его. Почуяв свободу, животное с громким ржанием рванулось к лесу и через мгновение растворилось в густом тумане. Кароль вставил стрелу в тетиву лука и, повернувшись спиной в ту сторону, где исчез Ворон, стал тоже медленно отходить к лесу. Только на самой опушке Кароль, наконец, остановился и облегчённо вздохнул. Но тут же снова вскинул лук — из тумана показалась человеческая фигура, закутанная в длинный тёмный балахон. Она приближалась, но лица её Кароль всё ещё не мог разглядеть. На голову незнакомки был накинут чёрный платок. Поскольку в руках у неё не было никакого оружия, князь подумал, что это, наверняка, припозднившаяся монахиня из Несвижского Бенедиктинского монастыря. И, устыдившись своего страха, поспешил опустить лук, а стрелу сунул обратно в колчан, висевший на поясе. Однако это оказалась не монахиня… Когда женщина подошла совсем близко и остановилась в трёх шагах, князь сразу понял, кого так внезапно испугалась лошадь. Перед ним стояла старая колдунья Юста.

— Моё почтение, князь, — поздоровалась она тихим голосом, от которого, впрочем, мороз продирал по коже, и князю самому вдруг захотелось броситься бежать со всех ног.