Колье Барбары - [3]

Я решительно распахнула дверь в палату и быстро прошла к единственной кровати, расположенной в дальнем правом углу и тускло освещённой ночником с зелёным абажуром. Полумрак в палате усугублялся наглухо задёрнутыми плотными темными шторами. Подойдя к кровати я, наконец, увидела Томку. Бледное прямо-таки пергаментного цвета лицо, спутанные каштановые волосы, худые белые руки с бьющимися под тонкой кожей синими ниточками кровеносных сосудов безвольно лежали поверх грубого шерстяного одеяла. При моем приближении веки подруги дрогнули, и она распахнула свои большие карие глаза, в которых я сразу увидела такой страх, что сердце моё тотчас сжалось. Строгую нравоучительную нотацию, которую я старательно сочиняла всю дорогу, тут же решила оставить на потом. Сейчас Томка явно нуждалась в первую очередь в участии и моральной поддержке и менее всего — в упрёках и нотациях с моей стороны.

— Вы не могли бы оставить нас минут на десять одних? — спросила я через плечо и услышав, как тихо притворилась входная дверь, взяла подругу за руку и негромко спросила:

— Ну, ты как?

— Как видишь. В общем, неплохо. Хотя бывали времена и получше, — едва слышно проговорила она.

— Ты не хочешь рассказать мне, что случилось? Каким ветром тебя занесло в Белоруссию? Меня после твоего звонка чуть инфаркт не хватил…

— Они позвонили и сказали, что убьют меня, если я не расскажу им всё… — Томка протянула дрожащую бледную руку и попыталась взять стакан воды с тумбочки. Это у неё не получилось, и я помогла подруге, наблюдая, как она жадно пьёт воду из немытого мутного стакана, громко лязгая о его край зубами. И меня снова накрыла волна нестерпимой жалости к близкому мне человеку.

— Томка, я понимаю, что тебе сейчас очень тяжело. Но всё же попробуй сосредоточиться. И, главное — ничего не бойся. Пойми, по крайней мере в настоящее время тебе абсолютно ничто не угрожает. Я теперь рядом с тобой, а там в коридоре, — я махнула рукой в направлении входной двери, — дежурят вооружённые до зубов сотрудники КГБ Беларуси, так что в данный момент ты находишься в абсолютной безопасности. Скажи мне, кто тебе звонил и угрожал? Только постарайся излагать всё как можно подробнее и, главное, по порядку. Ладно?

— Я попробую, честно. Всё началось примерно месяц назад. Я получила очень заинтересовавшее меня письмо по электронной почте от некоего Базиля, по крайней мере, он всегда, тогда, да и потом, подписывался именно этим именем. В своём письме он сообщил, что является прямым потомком последнего управляющего домом Радзивиллов в Несвиже. Да, не смотри на меня так, того самого, которого после своего бегства с Бонапартом оставил на своём хозяйстве Доминик Радзивилл.

— Эконом графа Радзивилла, — насколько мне известно, был пленён наступающими русскими войсками во главе с адмиралом Чичаговым и вскоре расстрелян во дворе родового замка графа, — смутно вспомнила я некоторые подробности.

— Глупости. Он остался жив. А не расстрелян и уж тем более не повешен во дворе замка, как утверждают некоторые историки, но это не суть важно. Главное, что эконом остался в Несвиже с прямыми указаниями от Радзивилла. И его распоряжения касались прежде всего того богатства, которым были буквально забиты залы замка Радзивиллов. Вот Базиль и утверждал, что его предком был как раз этот самый эконом, который, по бытующему ныне у некоторых невежд от псевдоистории мнению, был повешен во дворе замка на итальянском колодце русскими войсками после нечеловеческих пыток, которым якобы подвергли его, поскольку наступающая русская армия не нашла в захваченном замке абсолютно ничего. Залы были пусты. Но на самом деле всё было, мягко говоря, не совсем так. Но об этом позже. Как бы там ни было, но о несметных сокровищах Радзивиллов по всей Европе ходили целые легенды, а многие и воочию видели всю эту роскошь. Одни только фигуры двенадцати апостолов, отлитые из золота и серебра высотой в человеческий локоть и усыпанные драгоценными камнями, чего стоили. Хотя сейчас, в наше время, бытует мнение, что фигуры эти были отлиты в полный человеческий рост. Но это обычная заманиловка для искателей сокровищ. Настоящие же размеры золотых апостолов не превышали человеческий локоть. Была раньше такая мера длины.

— Томка, я столько лет тебя знаю и всё не перестаю тебе удивляться. И, честно говоря, абсолютно ничего не понимаю. Ну, скажи мне на милость, как можно в наше жестокое время быть такой доверчивой? Ведь по всей Европе наверняка живут несколько десятков, если не сотен, а может и тысяч прямых и не очень потомков князей Радзивиллов, и твой Базиль, следуя элементарной логике, должен был сначала выйти на них. И если ему действительно было что-то известно о местонахождении родовых сокровищ, то уж прямые наследнички, я думаю, за ценой не постояли бы.

— Ты сама не даёшь мне сказать, всё время перебиваешь, — возразила Томка. — Действительно, Базиль приватно общался с несколькими представителями нашего рода…

— Вашего рода? Я не ослышалась? Я всё правильно поняла? Ты-то тут причём? — От такой информации у меня даже перехватило дыхание. Томка — родственница Радзивиллов? Нет, это уже слишком, даже для моей закалённой в боях нервной системы. Необходимо срочно поинтересоваться у медперсонала, какими таблетками её тут пичкали.