Колдунья - [19]

— И он будет ставить мне банки, пока я не помру, — медленно произнес больной. — Своими банками меня чуть в могилу не свели. Пока я не выгнал всех вон, они как один твердили, что ничего больше не могут. Довели меня до полусмерти! Но я не помру. Мне пока рано помирать. У меня есть еще дела на этом свете, слышишь, девка? И ты спасешь меня, правда?

— Попробую, — согласилась Элис.

Ей очень хотелось отказаться, но она вовремя прикусила язык. Она повернулась к камину, при свете огня положила на пол узел, собранный Морой, развязала его, расправила платок и разложила в порядке все, что там было. Карлик протопал к ней и присел рядом на корточки, при этом его голова не доставала ей даже до плеча.

— Используешь черную магию, госпожа моя? — промолвил он вкрадчивым тоном.

— Нет! — мгновенно откликнулась Элис. — Я мало что знаю про травы, только то, чему учила моя госпожа. Лучше бы вы послали за ней.

Карлик покачал головой.

— Весь Боуэс судачит про новую молодую знахарку, которая явилась неизвестно откуда и живет теперь возле реки вместе со старухой вдовой Морой. — Он кивнул в сторону неподвижно лежащего на кровати больного. — Милорд тоже не любит черной магии и не потерпит ее.

Элис расправила молитвенник, по правую руку положила травы и ступку с пестиком. Карлик указал на камень, обвязанный ленточкой.

— Что это такое?

— Кристалл кварца, — пояснила Элис.

Человечек быстро перекрестился и закусил кончик большого пальца.

— Чтобы предсказывать будущее? — гневно воскликнул он. — Но ведь это черная магия!

— Нет, — успокоила Элис. — Так я найду источник болезни. Это как лозой ищут подземные воды. Отыскивать воду с помощью лозы — не черная магия, это может делать даже ребенок.

— Ага, — ответил человечек, признавая ее правоту. — Да-да, верно.

— Хватит болтать! — раздался приказ больного. — Давай лечи меня скорее, знахарка.

Девушка поднялась на ноги, зажав ветхую ленту между большим и указательным пальцами; кристалл свешивался как маятник. Платок, покрывающий ее голову, соскользнул на плечи. Карлик изумленно уставился на щетку едва отросших волос.

— Что это у тебя с головой? — удивился он, но тут же лицо его приняло лукавое, озорное выражение. — Ты побрила ее, красавица моя? Ты что, беглая монашка из богатого аббатства, где старухи богатеют и говорят мятежные речи?

— Нет, — отозвалась Элис.

Из темноты двора под окном донесся короткий крик петуха, но сразу умолк — видимо, петух решил, что еще рановато и можно немного поспать.

— Я жила в Пенрите и заболела лихорадкой, вот мне и обрили голову, — соврала Элис. — Я не монашка и не понимаю, что такое мятежные речи. Я девушка простая.

Недоверчиво улыбаясь, карлик кивнул. Семеня ножками, он пробежал на свое место в изголовье кровати и снова принялся гладить подушку.

Элис подошла поближе и пробормотала:

— In nomine Patris, et Filii, et Spiritus Sancti.[5]

Прозрачный камень на ленточке медленно задвигался сам по себе, проделав дугу по часовой стрелке.

— Так действует благодать Божья, — продолжала Элис.

Камень быстро пошел по кругу. Девушка вздохнула. В аббатстве она никогда не пользовалась маятником, монашки не одобряли подобные методы, считая их проявлением сверхъестественных сил. С этим камнем работала Мора. Благословив его, Элис думала удержаться на зыбкой грани, которая разделяет благодать Божью и дьявольские козни. Но сейчас за ней пристально наблюдали хозяин замка и карлик со своей едва заметной злобной улыбкой. Девушка уже чувствовала горячее дыхание костра, где сжигают еретиков, и боялась обвинения в колдовстве, за которым следует удавка.

Она опустила едва дрожащую руку на лоб старого господина и, вспомнив действия Моры, заявила:

— Недуг находится здесь.

Карлик присвистнул, наблюдая, как кристалл перестал вращаться и начал просто раскачиваться туда-сюда.

— Ну и что это значит? — осведомился он.

— Болезнь не в голове, — тихо пояснила Элис.

— Я что, разве не видел, как ты пальцем подтолкнула кристалл?

— Да хватит болтать, — сердито вмешался лорд. — Пусть девица делает свое дело.

Она откинула богатый плед, накрывающий старика. От ее взора не укрылось, что при соприкосновении со свежим воздухом тело его задрожало, хотя в комнате было тепло. Она нерешительно приложила тыльную сторону ладони к его морщинистой щеке. Оказалось, что у лорда сильный жар. Тогда она осторожно перенесла руку на его плоский живот и наконец сообщила:

— Болезнь здесь.

Движение камня сразу изменилось. Он снова стал вращаться по кругу, на этот раз энергично, еще и еще.

— У вас брюшная лихорадка, — заключила Элис уверенным голосом. — Вы что-нибудь ели или постились?

— Ел, — подтвердил старик. — Меня заставляют есть, а потом из милосердия ставят банки.

— Вы можете есть все, что пожелаете, — ответила Элис. — Все, что любите, но понемногу. Пить же вы должны только родниковую воду. Как можно больше. Сегодня и завтра каждые полчаса по полпинты. Это должна быть настоящая родниковая вода, не из колодца в замке и не из городского колодца. Отправьте кого-нибудь в пустошь, пусть найдут родник и принесут вам воды.

Его светлость кивнул.

— Если вам станет холодно, прикажите укутать вас еще пледом или двумя, — продолжала Элис. — А когда будет жарко, раскройтесь. Делайте то, что вам самому нравится, и тогда лихорадка пройдет.