Колдун - [2]

Вернулся – уже зашла в дом, положила в угли поленья. Огонь разгорелся тут же, будто и не гас. Всполохи осветили растрепанные черные волосы, остриженные чуть повыше плеч, бледное лицо с серым тоскливым взглядом. Глаза были больные, такие бывают у только переживших злое, нещадное горе.

– Не спится?

– Нет. – Голос как эхо. Кого ты похоронила? Брата, отца, возлюбленного? Но спрашивать Ревун не стал, просто сел напротив, пододвинул к огню котел с водой.

– Я уже седьмой год хожу по этому тракту. И шестой останавливаюсь в этом трактире, бывает, перевал не пускает и седмицу, хорошо, когда на помощь приходят колдуны. Тут раньше жил один неподалеку. Старик Фотий, суровый был старикан, никому спуску не давал, видывал я, что он сделал с одним купцом, вздумавшим оставить его без платы. А теперь, говорят, помер. Может и не врут, сказывали ему уж второй век шел, а то и третий.

Весса смотрела на него через огонь пристально, настороженно.

– А другого колдуна не прислали?

– Не знаю. Кажется, нет. Видно некогда нынче Владычице. Будешь? – он зачерпнул кружкой в котле, Весса протянула ему свою.

– Ревун, а ты воевал?

– Было дело. – Здесь не принято задавать подобных вопросов, но он все же ответил. – На стороне Луара. Мы тогда отбивали границу, пытались пробраться к хребту.

– С Велманией?

– С ней родимой. Я сам Велманин, да только по молодости в Луар занесло, так и остался. Сейчас и не знаю, какой язык мне роднее и чьи обычаи привычней.

– Расскажи про него… про Луар.

– Завтра. – Пообещал мужчина. Он поставил кружку к товаркам. Весса все сидела у горящего огня, облокотившись на резной столб.

Торопиться было некуда, к утру ветер успокоился и снег повалил мягкими пушистыми звездочками. Дверь удалось открыть с трудом, завалило и высокие ступеньки и пять венцов сруба. Взрослый мужик проваливался выше колена. Волчатник кое-как выбил дверь и взялся за лопату – чистить. Стоило снять добрый кусок снега, на него опускалось рыхлое одеяло нового. Когда корчмарь пробился к конюшне, у крыльца завалило по щиколотку.

Весса вышла на улицу босиком, зачерпнула голыми руками снега и умылась. На секунду с ее лица сползла вся горестность, и девушка улыбнулась. Она чувствовала, как кожу щиплет тающий снег, как щекотно ползут под ворот ледяные ручейки.

– Волчатник! Есть вторая лопата? – весело крикнула она.

– В сенях возьми.

Весса нырнула в дом, появившись на пороге уже в сапожках и верхней рубахе.

Когда проснулись остальные постояльцы, они разгребли весь двор.

– Ха! – Бажай потянулся, поймал ртом снежинку, еще десяток осел на усах, быстро тая от дыхания. – Волчатник дай мне с собой лопату! Вижу, эта девка горазда торить дорогу.

Раскрасневшаяся Весса оглянулась на купца. Радостное выражение сползло с лица.

– Мне не нравится, когда меня зовут девкой. – Сказала она.

Дни прошли лениво, зимнее солнышко недолго каталось по небу, быстро утонув в горных сугробах. Весса помогала жене Волчатника по хозяйству. Звали ее Белика, Белика была моложе мужа на десять зим, и старше Вессы на восемь.

– Твоя сестра? – спросила Белика про Емелу.

– Невестка. Брата убили маги. – Тихо ответила Весса.

– Соболезную.

– Не надо. Я не хочу об этом говорить.

И все же Весса женщине понравилась, к вечеру девушка выпросила баню, вызвавшись топить сама. Топить её не пустили.

Мужики в шутку зазывали мыться Емелу и Вессу с собой, Емела смеялась, Весса молчала.

Этим вечером Весса первая пошла спать, и не слышала тихого разговора у очага. Не слышала, что Емела рассказала, как погиб ее муж, как решила она отвезти к своей тетке в Луар мужнину сестру, оставшуюся сиротой.

Ошек поведал о своем брате, который пошел служить в ратные на Боровой переправе, да там и сгинул.

Сначала говорили о жизни и рассказывали истории, потом истории превратились в байки, а там и басни поспели.

На басни мастером оказался молодой безусый наемник, называвший себя Радмиром. Радмир поведал про горных духов, похищающих путников. Рассказал про затерянный стан, где некогда повесился хозяин. Почему повесился уразуметь никто не мог, может от того винил в этом суровых горных духов, с которыми тот давеча поссорился. Да так к ним и перешел в мир теней. И повелось, что на стане на этом ночевать не к добру, а в избе повешенного тем более. Но по осени, когда отстреливали козлов, один смелый, да одуревший от постоянной сырой мороси, решился. Затеплил в избе очаг, расстелил на лавке потники, укрылся одеялом… И проспал до утра.

Духи разозлились. Повешенный пришел на третью ночь, оставил в предупреждение мертвую белку, на шестую развязал стреноженного коня.

На седьмую пришел сам, бродил около костра, остерегаясь подходить к живому пламени.

Так охотник чуть седым не сделался.

– И что дальше? – Малой вытянул лицо.

– Сердце остановилось, забрали его к себе духи. – Закончил рассказ Радмир. – Не стоит духов забывать, они мстительны.

– Сказки. – Бажай стиснул на шее знак священного треугольника.

– Ваши Три Бога – вот это сказки. А заступы вы у колдунов просите. – Радмир достал из-за пазухи волчий клык. – Здесь в Черных горах, мы помним о наших духах. И у каждого свой покровитель, я родился под знаком Рыси.