Колдун. Из России с любовью - [46]

Я грустно вздохнул и принялся втолковывать взрослому человеку азбучные истины:

– А ты представь, что будет, если не пройдет. Представил? По глазам вижу, что надеешься таким образом разрешить все проблемы. Бамс! Взятки брать перестали, о крышевании и думать забыли, всех злодеев пересажали. Мелочь, конечно, осталась, но с ней азартно борются, себя не жалея, на работе горя. А что, если пойти дальше? И ты, и многие, и я грешным делом об этом подумывал: коррупция исчезла как класс, законы принимаются для людей, а не для чиновников, и главное, исполняются неукоснительно! Да чего там! – я повернулся к Сергею всем корпусом и заговорил уже горячо: – Идем дальше. А зачем тогда вообще законы? Кто-нибудь наколдовал, людскую природу исправил – и пожалуйста! Ни тебе воровства, ни убийств, ни драк, ни насилия. Все живут честно, радуются, самостоятельно налоги платят, ничего не скрывая. Красота! Все одинаковые. Утром на работу, с работы – в семью. Подростки вежливо друг другу кивают: «Ах, простите, я не хотел… нет, только после вас, увольте!» Рай, а не жизнь. Замечаешь, что как-то это… не по-людски выходит, противно как-то. Куклы или роботы, а не люди. Ты это понимаешь. Понимаешь также, что все начинается с малого, и боишься. Боишься, что и в твои мозги влезть могут. Конкретно я – могу, меня опасаешься. И правильно делаешь, в этом я с тобой соглашусь…

Я откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.

– К счастью, Сергей, именно «к счастью»! Все внушения недолговечны, – говорил спокойно, стараясь вложить в голос как можно больше убежденности. – Есть кое-какие ментальные закладки, которые могут выстрелить через год или пятьдесят лет, но на поведение жертвы, до их включения, они не влияют. Чем и опасны. Я такой техникой не владею, только временное постгипнотическое внушение, которое действует сразу после сеанса. А есть умельцы, я уверен… Ни к тебе, ни к Зине я своих способностей не применял и применять не собираюсь. Хочешь верь, хочешь не верь.

Оба помолчали. Я надеялся, что опасения Сергея развеял.

– Все к завтрашнему подготовили? – наконец спросил я, посчитав, что лекция усвоилась.

– А? Нет, – очнулся милиционер. Прокашлялся, полностью возвращаясь в реальность. – В судье не уверен. Участок, к которому относится судоремонтный, ведет Ольга Андреевна. В ее материальной заинтересованности я сомневаюсь, из рук Седого и тем более Паровоза она не кормится, но испугаться последствий может. Ей постановление о взятии под стражу выносить надо будет, и лучше не ждать до понедельника. Сам понимаешь, какой вой наши власти поднимут.

– За адресом в суд поедем? Там наверняка в выходные секретарь какой-нибудь дежурит, или у сторожа адреса должны быть.

– Охранник там сидит, и ты прав, у него телефоны и адреса судей, но мы сразу к ней домой поедем, я знаю, где она живет, подвозил однажды.

Дома, в новой двуподъездной двухэтажке нестандартных размеров, для «слуг народа», судьи не оказалось. Дочь-тинейджер, с пирсингом в нижней губе, вальяжно ответила:

– На даче они с отцом все лето живут, там и ищите. Вот еще! Я и не собиралась ей звонить, и говорить ничего не стану. Пусть сама со своими проблемами разбирается. Пойду я, меня девчонки ждут. А может, и вы с нами? – спросила с интересом, продолжая жевать резинку, оценивающе оглядывая меня с ног до головы. – Приглашаю, вы прикольный. Ремешок на лбу вам очень идет, и бородка – отпад!

Из-за полуоткрытых дверей громко играла клубная музыка. Оттопыриваются девчонки, пока родителей нет. Спиртным не пахло, коноплей тоже. Слабо несло сигаретным дымом.

– Спасибо, девушка, но мне некогда. Счастливо повеселиться! – Фиона девочку обрабатывала по самому минимуму: на доверие и снижение критического восприятия.

– Ага. Пока. Может, передумаете? – крикнула вдогонку.

Садовый участок выделялся заботливой ухоженностью. И дом, такой же, как и многие соседские, – одноэтажный, с мансардой под пузатой крышей, отличался сочной окраской и аккуратной, любовной отделкой. Наличники, резная веранда и множество едва заметных мелких деталей говорили о том, что живут здесь часто и подолгу, и живут с удовольствием.

Гостей на участке и в доме не было, и я смело открыл калитку. Болонка, один раз тявкнув, подбежала ко мне, виляя хвостом. Муж, вышедший из-за бани, не обратил на меня внимания и отправился дальше по своим важным дачным делам. Женщина средних лет, одетая в старые джинсы, ковбойку и выцветшую до неузнаваемости оттенка панаму сидела на корточках перед грядкой. В доме играло радио, слышался звонкий детский голос.

– Ольга Андреевна? – уточнил я. Дождался утвердительного кивка и продолжил: – Завтра за вами заедут, пригласят на работу. Езжайте, не споря. Смело выполните свой долг, не бойтесь никого и ничего. Стойте на своем решении, невзирая на личности подозреваемых, невзирая на возможные проблемы с властью. Запомните: вам лично и вашей семье ничто и никто не угрожает. Вы – власть, вы – сам закон, а преступники должны понести неотвратимое наказание. Вы это сами твердо знаете. К тому же предстоящее дело наверняка подстегнет вашу карьеру, – закончить надо было пряником.