Колдовской мир: Волшебный пояс. Проклятие Зарстора. Тайны Колдовского мира - [186]

— Сэйстрап, — снисходительно подсказал волшебник. — Я твой ближайший сосед, добрый Ладизвелл. Как ты ни занят трудами на своей весьма плодородной земле, однако не мог этого не заметить.

Почтенный Ладизвелл повернулся от яблонек к волшебнику. На лице его мелькнуло недовольство. Волшебники, как и господские сборщики налогов, известны тем, что больше берут, чем дают взамен. И жить с таким бок о бок — невелика радость. И уж конечно, он не приглашал его на эту встречу…

— Не приглашал, — ответил на его мысли Сэйстрап. Пора было усилить нажим, чтобы мужлан понял, с кем имеет дело. — Я пришел просить вашей помощи в одном маленьком дельце. Мне требуется на подмогу пара молодых ног, сильных рук и крепкая спина. Вот этот паренек… — Он впервые удостоил взглядом младшего сына. — Он никогда не думал наняться в услужение?

— Этот? — фыркнул крестьянин. — Да этот дурень… — Он осекся на полуслове. Если волшебник не знает, что за бестолочь его сынок, к чему выносить сор из избы? — А долгой ли будет служба? — поспешно осведомился он. Если сговориться на долгий срок, лодырь не будет путаться под ногами, да еще кое-что принесет.

— Да как обычно — год и день.

— А жалованье какое положите, почтенный Сэйстрап? Ведь в летнюю страду пара умелых рук…

Ладизвелл поспешно отпихнул ногой поломанную мотыгу и понадеялся, что волшебник не слышал, что он сгоряча наговорил парню.

— Этого довольно?

Сэйстрап величественно взмахнул рукой, и в поле появился отличный конь.

Ладизвелл заморгал.

— А, вполне довольно, — поспешно согласился он, протягивая руку. Сэйстрап хлопнул его по ладони, скрепив сделку.

Еще один широкий жест, и дым окутал его вместе с новым слугой. Когда дым рассеялся, Ладизвелл поспешил стреножить коня.

Он не обрадовался, кода наутро обнаружил в конюшне, куда пришел полюбоваться новым приобретением, жующего сено кролика. Но уж одно то было неплохо, что год и день ему не придется кормить и одевать безрукого оболтуса.

Сэйстрап же, вернувшись в пещеру, тут же взял нового слугу в оборот. Для него Йохим был безвольным и бездумным орудием. Чем скорее с него будет прок, тем лучше. Были сварены и выпиты — Йохимом — кое-какие зелья. Еще парня пришлось провести — или протолкать и проволочь — по черно-красным дорожкам, выведенным на каменном полу. Наконец удовлетворенный Сэйстрап залег в свой гамак, оставив Йохима отсыпаться на груде папоротника.

С рассветом волшебник снова взялся за дело. Йохиму он дал время только наспех подкрепиться — совершенно недостаточно — ягодами и сухими кореньями, да и то так торопил, что парень едва не подавился последним куском. Затем они снова облеклись странствующим облаком и вынырнули из него неподалеку от ярмарочного перекрестка в Хилл-Дэллоу. Точнее, вынырнул из облака старик в сером суконном балахоне, ведущий в поводу горячего жеребца-двухлетку, радующего любой глаз. Кошель серебра, вырученный за него в конском ряду, приятно отяготил пояс продавца.

Покупатель отвел жеребчика домой и долго хвалился удачной покупкой. Но едва взошла луна, Йохим выбрался из конюшни, не забыв заложить за собой дверной засов. Он поспешил на дальний конец выпаса, где нетерпеливо ждал его Сэйстрап.

Такую шутку они провернули не один раз, и всегда с выгодой для себя. Сэйстрап неплохо обходился с Йохимом, хотя видел в нем больше лошадь, чем человека. И это было ошибкой с его стороны. Йохим, хоть и выглядел тупым и косноязычным, был не дурак. Он все видел и слышал и все запоминал. В глубине его души теплилась малая искорка честолюбия. В отцовском хозяйстве нечему было раздуть эту искорку. В крестьянских делах брат запросто его опережал. Но здесь был Иной мир.

Затем случайно Йохим узнал то, чего не знал даже Сэйстрап: заклинания не всегда были связаны с произнесенными словами.

Хозяин отправил его собирать травы в дикой местности, где почти не бывало людей. Зато там хватало мохнатых четвероногих охотников, протоптавших немало троп. Йохим обрадовался одиночеству под открытым небом, пусть и в такой глуши. Он никогда не думал, что станет так скучать по отцовским полям. Очень уж давно ему не случалось поваляться, любуясь облаками, и помечтать, как бы разжиться волшебным кладом или оказаться отпрыском знатного рода.

Впрочем, в тот день его занимали не мечты и не облака, а ремесло Сэйстрапа. Мысленно он повторил слова, которые, как он слышал, колдун использовал в заклинаниях. По крайней мере, заклинание превращения парень к тому времени запомнил, как собственное имя. Он встрепенулся, заслышав шум, — и взглянул прямо в желто-зеленые глазища снежного кота. Зверь вызывающе зашипел, и Йохим понял, что встретил смерть на четырех лапах. Это заставило его сосредоточиться — он сам не взялся бы объяснить как и на чем.

Снежный кот пропал. На камне сидела амбарная крыса.

Йохим вздрогнул. Он потянулся на ощупь проверить, не мерещится ли ему, но крыса с писком шмыгнула прочь. Уж не проделки ли это Сэйстрапа? Может, пугает, чтобы не отлынивал от работы? Впрочем… был еще один способ проверки. Йохим оглядел себя. Рискнуть? Он снова задумался.

Мягкий мех, когтистые лапы… он сам обернулся снежным котом! Еще не до конца поверив, он запрыгнул на гребень холма. Потом остановился перед скальной вершиной и, испугавшись собственного поступка, снова подумал о себе как о человеке.