Колдовская вода - [13]

Вот уж влип так влип! Петька теперь не знал, чего больше бояться — то ли Трясучки, шаркавшей и топавшей уже совсем рядом, то ли гадюки, ворочавшей головой в нескольких шагах от него. Змея была так близко, что запросто могла бы достать Петьку одним броском. Он ее очень хорошо разглядел, даже заметил какую-то странную белую полоску вокруг шеи — казалось, будто ниточка обвязана.

Пожалуй, Трясучка его все-таки меньше пугала. А ведьма она или нет — это вопрос недоказанный. Ведь про каждого человека можно что угодно придумать. Придумал же Игорь про Петьку, будто тот — экстрасенс. В конце концов, и та баба, которая пыталась себе чужого жениха приворожить, могла просто от злости наврать, из-за собственных несчастий и неурядиц могла придумать, будто Трясучка — колдунья. Ведь никто не любит сознаваться в том, что сам в своих бедах виноват, — все виноватых ищут. Это Петька и по себе знал. Например, если он не попадал по воротам, когда они в Москве играли в футбол или хоккей, то всегда начинал орать: «Ну и пас отдали!», а ведь сам прекрасно понимал, что пас был хороший, только вот воспользоваться им ему собственная небрежность помешала.

И кроме того: даже если Трясучка колдунья, то она все-таки тоже человек. С ней поговорить можно, извиниться за то, что забрался на ее грибное место. Можно даже отдать ей все эти грибочки, если на то пошло. Старуха все же лучше, чем эта безмозглая гадина, которая умеет только шипеть да кусаться. У гадюки ведь никаких мыслей нет — одни рефлексы, да и те безусловные! Впрочем, может, какие-то мысли и есть, но их можно по пальцам сосчитать. Мысль № 1: вижу что-то теплое — и думаю: можно это скушать или нет? Мысль № 2: вижу, что оно большое, — может ли оно скушать меня? Мысль № 3: укусить или уползти побыстрее? Ну, и так далее…

В общем, к тому моменту, когда в поле зрения Петьки наконец-то появилась Трясучка, он ей чуть ли не обрадовался. Тем более что сразу после этого змеюка перестала смотреть на Петьку своими жуткими немигающими глазками, быстренько размотала свое кольцо и уползла в траву, росшую вокруг елочек. Похоже, что гадина Трясучку испугалась, — должно быть, и на нее, холоднокровную тварь, действовала липкая холодная волна страха, незримо распространявшаяся от бабки во все стороны.

Похоже, что сегодня Трясучка и впрямь неважно себя чувствовала. Вчера она спокойно передвигалась на своих двоих, да еще и полные корзины рыжиков на коромысле несла. А сегодня у нее на коромысле висели совсем пустые лукошки. И шла бабка на самодельных костылях, то есть держала под мышками большие осиновые рогульки. Опираясь на эти рогульки и держась трясущимися руками за какие-то боковые сучки, бабка переносила рогульки вперед и делала шажок — таким вот образом кое-как передвигалась. Из-под черного платка по-прежнему торчал только крючковатый нос с бородавками, но цвет его был не сизый, как вчера, а желтовато-зеленоватый, будто у покойницы. Последние несколько шагов Трясучка сделала с большими усилиями, едва не упав, но все же добралась до бугорка. С трудом стряхнув с плеч коромысло с лукошками, она из последних сил, опираясь на свои костыли-рогульки, вскарабкалась на бугорок…

Плюх! Петька глазом моргнуть не успел, как бабка не то свалилась, не то нарочно прыгнула в колодец! Брызги поднялись столбом, но, вопреки законам физики, на землю не упали и за несколько секунд превратились в облако радужного тумана, которое окутало весь бугорок с колодцем. А потом, еще минут пять, Петька сквозь этот туман ничего разглядеть не мог.

Зайцев стоял и думал: «Удрать отсюда побыстрее или же досмотреть все до конца, узнать, чем дело закончится?» Очень уж ему хотелось выяснить, утопилась бабка Трясучка в колодце или нет. А чтоб броситься на помощь и спасать старуху — такого и в мыслях не было, потому что страшновато вмешиваться в колдовской процесс…

В том, что ничего ужасного с Трясучкой не случилось, Петька убедился, когда радужный туман наконец-то рассеялся.

Бабка Трясучка не только не утонула, но даже не промокла! Все ее черное одеяние казалось совершенно сухим, будто его совсем недавно утюгом выгладили! Более того: Трясучка явно помолодела. Конечно, она и теперь выглядела старухой, но все же стала моложе… У нее и плечи расправились, и руки трястись перестали, и морщин поубавилось, и лицо порозовело, а нос был уже не зеленоватым и даже не сизым, как вчера, — сейчас он казался чуть-чуть малиновым. Правда, бородавки и пупыри с него никуда не исчезли.

Но костыли ей теперь, конечно же, не понадобились. Бабка Трясучка теперь не хуже бабушки Насти могла ходить. Она даже подбоченилась и поплясала немного у колодца — должно быть, проверяла, как ее ноги держат. Наконец нагнулась, подобрала коромысло с лукошками и пошла от колодца. Но направилась не вниз по ручью, не в Мертвую деревню, а куда-то дальше — там изб уже не было, казалось, там сплошная чаща стояла.

Теперь бы Петьке подхватить корзинки да поспешить к оврагу! Но его разобрало любопытство. Конечно, сейчас он уже наверняка знал: Трясучка — колдунья. И все же ему ужасно захотелось поглядеть, что она будет в этой чаще делать. Кроме того, хотелось еще разок взглянуть на колодец. Потому что колодец был волшебный — в этом у Петьки никаких сомнений не оставалось.