Кольцо зла - [9]

Рассудив так, Раничев несколько успокоился – если верить колдунье, время у него еще было. Правда, не так и много… Иван усмехнулся. Ну, это смотря как сказать! За год-то много чего можно сделать, если не сидеть сложа руки.

Иван сошел с крыльца и, кликнув Проньку, велел седлать коня. Прокатиться, проехаться до рядка – не столько торговлишку посмотреть, сколько проинструктировать Онфима-приказчика – чтобы знал, что да у кого спрашивать. Выехал со двора – на этот раз не взял с собой никого, незачем – пустил коня мелкой рысью. Ласковое утреннее солнце паслось в вершинах берез, нежно-зеленых и клейких, вдоль оврагов начинала зацветать черемуха – близились черемуховые холода, могли и дожди пойти – успеть бы с севом. Подумав, Раничев свернул к полям – уже больше половины было засеяно, но много и оставалось – успели бы…

– Бог в помощь, работнички! – осадив коня на краю поля, прокричал Иван. Крестьяне на миг оторвались от работы, поклонились, старшой – Федот, кряжистый чернобородый мужик – подошел к боярину и, еще раз поклонившись, спросил:

– Пошто пожаловал, батюшка? Аль порученье какое есть, иль так, для пригляду?

– Черемуха зацвела, – прищурился Раничев. – Успеете с севом-то?

Федот вздохнул:

– Да ведь, как бог даст. Ежели постоит вёдро с седмицу – успеем, а ежели затянут дожди…

– Понятно, – кивнул Иван. – Вы вот что… Засаживайте пока самолучшие места, а всякую неудобь – заовражье да прочее – на потом оставьте. Задождит – так и черт с ней, с неудобью, потом засадим.

– Так и сделаем, господине, – улыбнулся Федот да и прихвастнул тут же. – Я вот тоже об том подумал, хотел сказать, да ты, батюшка, и сам догадался.

– Ну, работайте, не буду мешать. Просьбишки какие есть ли?

– Да как сказать, – старшой задумался. – Жито в избах, почитай, есть, с голоду не пухнем – все твоей милостью, батюшка…

– Не моей, Божьей!

– Вот и я говорю… Уж, наверное, и нет никаких просьб… хотя… Евдоким-пахарь зело задумчив стал – племяши его, сироты гумновские – Гришка с Овдотием – на Плещеево озеро отпросились, за рыбой, так уж шестой длен нетути. Евдоким переживает, не случилось бы чего с отроками – место-то нехорошее, темное.

– На Плещеево озеро, говоришь, подались? – задумчиво повторил Иван. – И чего их туда понесло? В реке, что ль, рыбы мало?

– А на озере – карпы, караси, лещи – толстые да жирные – с руку! – Федот, словно заправский рыбак, показал, примерно каких размеров рыба водится на Плещеевом озере, выходило – огромная. – Такую рыбину и самим съесть хорошо – речная-то уж надоела – да и продать можно. Они уж разок ходили, на Плещеево-то, Овдотий с Гришкой, дак два мешка накоптили – еле притащили. Довольные! Да и интересно им – малы еще, а сторонушка дальняя.

Иван покачал головой:

– Плещеево озеро, хоть и рыбное, да нехорошее место – не так и давно всех татей оттуда повыловили, помнишь ведь?

– Да помню, – перекрестился Федот. – Капище там было поганое, прости, Господи, да тайный схрон. Но уж давненько никого у Плещеева нет, охотники не видали. И все ж болит душа у Евдокима – чего там с отроками-то? В прошлый раз они не так долго были.

– Так, может, рыбы наловили – не унести, – засмеялся Иван. – Ладно, передай Евдокиму – пусть пашет, а завтра с утра – чай, воскресенье – отпущу его отроков поискать, а может, и сам съезжу – охоты там знатные, кабанов да медведей уйма… А может, это зверье отроков…

– Да не должны бы, – старшой покачал головой. – Медведь сейчас не клюнет на человечинку, тем более – кабаны – да и отроки не урны, звериные повадки знают.

– Ну, отпущу Евдокима в воскресенье – пущай сходит, посмотрит.

Иван заворотил коня и, помахав пахарям, неспешно поехал к реке. Нет, не похоже, чтобы ребят задрал медведь – зверья в тех местах много, это верно, и зверь непуганый, но к самому озеру ни один зверь не подойдет – худое, поганое место – там и шалашик сладить вполне безопасно, о чем Гришка с Овдотием уж всяко знали. Так что, скорее всего, поймали рыбы изрядно, да теперь мучаются – коптить долго, а выбросить жалко. Ничего, Евдоким придет, поможет.

Захара Раскудряка у рядка не было, как пояснил Онфим – вместе с Хевронием уехали в город за кузнечным товаром. Онфим, стало быть, остался за старшего, чем был явно горд и по-хозяйски прохаживался между лавками. Правда вот, командовать-то ему было по сути некем – кроме него самого да одноногого деда Харлампия в рядке никого не было – сев! – так что и все лавки были закрыты, лишь на дощатом прилавочке разложен нехитрый товарец: сети, гвозди, деревянная посуда да те же игрушки.

– Да-а, – насмешливо протянул Иван. – Ассортимент почти как в глухом деревенском сельпо – водка, селедка, соль.

– Соли нету пока, господине, – обернувшись, Онфим с сожалением покачал головой. – Дорого. Ну, может, Захар сегодня в городе подешевле найдут. А водка… Что-то не знаю такого товару.

– Зелено вино, – пояснил Раничев. – Да это я так, пошутил.

Приказчик задумался, почесал затылок и, вдруг улыбнувшись, радостно возопил:

– Да ведь ты, боярин-батюшка, хорошее дело подсказал! А что, если нам тут вино продавать? Ну не вино – опять же, дорого да накладно – а бражку, медок, пиво. Тут же и пироги, и щи, и…