Кольцо - [5]

Асакава вспомнил, как два года назад он — жалкий, дрожащий — причитал в кабинете главного редактора, что никогда больше не сможет заниматься журналистикой.

Некоторое время они ехали молча. У Токийской башни водитель на большой скорости вписался в левый поворот и сразу же после этого спросил:

— Вам как лучше, вдоль реки или по первому Иокогамскому шоссе?

Ехать можно было и так и эдак, в зависимости от того, в какую часть района направлялся клиент.

— Наверное, лучше по Иокогамскому. Высадите меня около «Нового Ипподрома».

Приятно, когда пассажир точно говорит, куда ему надо, чувствуешь себя спокойней. На перекрестке Фудано-Цудзи Кимура повернул руль направо.

Они приближались к памятному месту. Уже почти месяц прошел, а Кимура все никак не мог забыть аварию на перекрестке. В отличие от Асакавы с его терзаниями по поводу «провала» двухлетней давности, Кимура смотрел на происшедшее объективно, он нисколько не чувствовал себя виноватым и не испытывал угрызений совести. Все произошло по вине мотоциклиста. Что бы Кимура тогда ни сделал, он ничем не смог бы помочь парню. Постепенно все страхи забудутся. Все-таки месяц прошел, как-никак…

Но разве месяц — это так уж много? Вон Асакава — опростоволосился целых два года назад, а все еще помнит тогдашний позор, все еще боится…

Как бы то ни было, Кимура не находил рационального объяснения, почему каждый раз, когда он проезжает мимо этого места, ему хочется рассказать кому-нибудь о злополучной аварии. Обычно Кимура украдкой проверял в зеркале заднего вида, спит пассажир или нет. Если тот спал, Кимура кое-как сдерживался, но если пассажир бодрствовал — ничто не могло удержать Кимуру от длинного обстоятельного рассказа о событиях той ночи. Этот рассказ выслушивали все его клиенты, не успевшие вовремя заснуть. Все до единого. Каждый раз на этом перекрестке Кимуру охватывало дикое желание поговорить.

— Где-то около месяца назад, что ли… — На этих словах светофор с желтого переключился на красный, будто только и ждал начала разговора. Желая привлечь внимание собеседника, Кимура многообещающе, с намеком, произнес:

— Сколько всего непонятного происходит в нашем мире…

Задремавший было Асакава встрепенулся, начал быстро оглядываться по сторонам.

Голос неожиданно заговорившего таксиста застал его врасплох, и теперь он пытался определить, где именно они проезжают. Таксист продолжал:

— Например, внезапная смерть. А ведь такие случаи бывают теперь все чаще и чаще… И даже среди молодых.

— Что? — в ушах у Асакавы отдалось: «внезапная смерть».

Кимура продолжал как ни в чем не бывало:

— Так вот, где-то месяц назад стою я во-он на том светофоре, жду зеленого. И тут на мою машину падает мотоцикл. Он и не ехал даже, просто стоял, и вдруг — бац! Упал. И знаете что? Мотоциклистик этот — парнишка молодой, девятнадцать лет, учился на подготовительных курсах — в университет хотел поступить… Умер он. Упал и умер.

Я стою сам не свой — «скорая» приехала, патруль полицейский. Он же, как назло, на мою машину свалился. Суматоха жуткая. Полнейший бардак…

Асакава молча слушал — за десять лет работы журналистом он приобрел хватку, научился интуитивно распознавать в обычной болтовне потенциальный материал для статьи — вот и сейчас он моментально, почти автоматически записал имя водителя и название компании.

— Но умер этот парень как-то странно. Все пытался шлем с головы содрать, извертелся весь. На спину перевернулся, ногами сучил как заведенный… Я рванул «скорую» вызывать, возвращаюсь, а он уже все. Того самого. Кончился.

— А где это было? — Асакава проснулся окончательно — сна у него ни в одном глазу.

— Да вон там. — Кимура ткнул пальцем в светофор на противоположной стороне дорога. Станция «Синагава» расположена в районе Таканава, в так называемой портовой части Токио — на этот счет у Асакавы сомнений не было. Значит так, если авария произошла на перекрестке у станции «Синагава», то она должна быть зарегистрирована в Таканавском полицейском участке. Он тут же мысленно шаг за шагом перебрал все возможности и составил оперативный план — как бы ему поскорее в этот участок попасть. Связи — вот основная сила газетчиков из крупных изданий. У редакции, за что ни возьмись, везде есть свои зацепки, и подчас в руках журналистов находится гораздо больше информации, нежели в полицейских участках…

— Так вы говорите, «внезапная смерть»? — Раньше ему не приходилось слышать такого диагноза, но это не имело значения. Асакава спешил подробней опросить свидетеля, сам еще для себя не уяснив, почему его так заинтересовало это происшествие.

— Да это просто бред сивой кобылы. Я ж, как сейчас, на светофоре стоял, не ехал никуда. А он вдруг возьми да и грохнись. Сам по себе. Ну меня, понятно, сразу в свидетели, а это ж на страховке потом сказывается… И откуда он взялся на мою голову?

— А точную дату вы помните?

Кимура усмехнулся:

— Что, добычу почуяли? Ну ладно, ладно. В сентябре это было. То ли пятого, то ли четвертого, где-то так. Около одиннадцати ночи… — Кимура замолчал и в ту же секунду вспомнил все до мельчайших деталей: липкий, горячий воздух, машинное масло, медленно струящееся из-под упавшего мотоцикла. Черная струйка, извиваясь как живое существо, ползет к водостоку. Отразив на мгновение свет фар, масляные капельки исчезают в сточной канаве. Ни звука, ни шороха. Именно тогда, на мгновение, Кимуре отказали все органы чувств, а потом он увидел шлем на мостовой, на шлеме покоилась голова молодого человека. Кимура вспомнил мертвое испуганное лицо. Что же его так напугало?