Кольцо Сатурна - [2]

— Да, что же вам сказать, доктор Мохини, — помедлив, заметил наконец один из друзей. — Так оно и есть. Мастер действительно долгое время держал в этой бутылочке в изоляции человеческую душу, снял с неё теснившие её оболочки, одну за другой, будто очистил луковицу, облагородил её силу — и однажды она сбежала, прошла сквозь стекло и изолирующее электрическое поле… и сбежала! — В эту секунду речь его прервал громкий крик Акселя Вийкандера, и все удивлённо на него посмотрели.

Вийкандер задыхался от волнения:

— Кольцо, кольцо с зубчиками! Беленькое, с дырками, это невероятно, неслыханно! — кричал он. — Новое кольцо, образовалось новое кольцо у Сатурна!

Все по очереди посмотрели в телескоп и онемели от удивления.

Доктор Мохини, который не был астрономом и такой феномен, как появление у Сатурна нового кольца, не мог ни осознать в полной мере, ни оценить последствия столь невероятного события, едва успел задать несколько вопросов, как на винтовой лестнице послышались тяжёлые мужские шаги.

— Все на свои места, ради Бога, скорей! Выключите свет, Мастер идёт, — приказал Вийкандер в дикой спешке. — А вы, доктор, оставайтесь в нише, что бы ни произошло, слышите! Если Мастервас увидит, всё пропало.

Мгновение спустя в обсерватории снова царили мрак и мёртвая тишина.

Шаги слышались всё ближе, фигура в белой шёлковой мантии вошла в зал и зажгла стоявшую на столе крошечную лампу, которая отбросила слепящий узкий круг света.

— Просто сердце разрывается! — прошептал Вийкандер на ухо своему соседу. — Бедный, бедный Мастер, как исказило горе его черты!

Старик подошёл к телескопу, долго смотрел в него и, пошатнувшись, волоча ноги побрёл к столу.

— Кольцо растёт с каждым часом — теперь у него даже появились зубчики, это ужасно, — застонал адепт и в отчаянии закрыл лицо руками.

Долго, долго сидел он так, и ученики тихо плакали в своих нишах.

Но вот Мастер вскочил, преисполнившись отчаянной решимости, подкатил бутыль поближе к телескопу и положил возле него на пол три предмета, форму которых невозможно было различить.

Потом он неловко опустился на колени посреди комнаты и начал придавать рукам и верхней части туловища странные положения, напоминавшие геометрические фигуры или угольники; одновременно он монотонно бормотал какие-то фразы, в которых время от времени звучали долгие воющие гласные.

— Всемилостивый Господь, помилуй его, ведь это заклятие Тифона! — в ужасе прошептал Вийкандер своему соседу. — Он хочет силой вернуть из космоса ускользнувшую душу. Если это ему не удастся, он обречён будет покончить с собой… Братья, внимательно следите за мной и, когда я подам знак, прыгайте на него. И скрепите свои сердца, приближение Тифона заставляет их разрываться!

Мастер всё ещё неподвижно стоял на коленях и завывал всё громче, всё пронзительней.

Маленький язычок пламени отбрасывал на стол мрачный свет, но наконец он начал разгораться и вспыхивать в зале, подобно горящему глазу, и казалось, свет его постепенно, едва заметно мигая, окрасился в зеленовато-фиолетовый цвет.

Бормотание заклинателя совершенно прекратилось, только через долгие, равные промежутки времени голос его снова срывался на вой, который резал воздух, потрясая слушателей до глубины души.

И вдруг всё стихло. Настала тишина, ужасная и зловещая, как грызущая смертная тоска.

Всеми овладело чувство, будто вещи вокруг обратились в прах и зал с невероятной скоростью погружается куда-то в неизвестные миры, вниз, вниз, в удушающее царство прошлого.

Вдруг — илистое, неуверенное шлёпанье послышалось в зале, будто по нему короткими торопливыми прыжками перемещалось какое-то мокрое, невидимое существо.

На полу показались фиолетово поблёскивающие руки, неуверенно пошарили, оскальзываясь, хотели подняться из царства плоскостей в мир объёмных тел и бессильно сорвались вниз. Тощие, призрачные существа — безмозглые, ужасные останки мертвецов — отделились от стен и скользят вокруг без смысла, без цели, полуосознанно, двигаясь неуклюже, раскачиваясь, как калеки-идиоты, надувают щёки, таинственно, по-дурацки улыбаясь, они движутся медленно, совсем медленно, крадучись, как будто хотят скрыть какое-то необъяснимое, несущее гибель намерение — или коварно высматривают что-то вдали, чтобы вдруг молниеносно броситься вперёд, подобно гадюке.

С потолка беззвучно падают раздутые как пузыри тела, раскатываются и ползают вокруг безобразные белые пауки, в потустороннем мире населяющие сферы самоубийц и плетущие из обрубленных крестообразных форм сеть прошлого, которая непрерывно растёт час от часу.

Ледяным ужасом веет в зале — чуждый пониманию, находящийся за пределами разума удушающий страх смерти, у которого больше нет корней и причин — бесформенная праматерь ужаса. И тут пол загудел от глухого удара — доктор Мохини рухнул замертво.

Шея вывернута, лицо очутилось на затылке, рот широко распахнут… «Скрепите сердца! Тифон…» — слышен ещё крик Акселя Вийкандера, и вслед за этим со всех сторон потоком хлынули освобождённые события, опережая друг друга. Большая бутыль разбивается вдребезги, на тысячи осколков странной формы, стены фосфоресцируют.