Кольцо Сатаны. Часть 1. За горами - за морями - [51]

— Я готов, — сказал он двум молодым женщинам, которые стояли, опершись на лопаты.

— А мы не готовы, — с игривостью отозвалась одна. — Не торопи, пожалуйста, ударник.

Они сняли платочки, причесывались, оглядывали друг друга и делились новостями. Сергей не вытерпел, взял лопату и, спрыгнув в парник, принялся наполнять тачку перегноем.

— Какой ты прыткий! — без обиды, скорее удивленно, сказала одна. — Ты откуда возник, парень?

— Со стройки, отсюда четыреста шестьдесят километров. А до этого на прииске работал.

— Актировали по болезни?

— Нет, я не больной. Отправили, не спросили.

— Так просто у них не бывает. Вот отсюда — это часто. Позавчера тридцать мужиков усадили в машину — и прощай навеки! Ты по какой?

Он сказал. Женщины переглянулись и промолчали.

Работали они не очень азартно, так, чтобы не устать. Сергей стоял, пока грузили тачку, а когда увозил перегной, они стояли или сидели. Иногда грузила одна, а другая сидела, смотрела на себя в зеркальце, лениво разговаривала. Сергей тоже стоял и скучал. Наконец, брал лопату и грузил сам. Женщины смеялись.

— Вот это по-рыцарски, — сказала она. — Так мы, пожалуй, и норму с тобой выполним. Вижу, что силу на прииске ты не порастратил, да?

— Работал, как все. По-другому не получалось.

— Давай-давай! Срок у тебя большой? Много осталось?

— 424 дня. А срок три года.

— А нам отмерили по восемь. Члены семей «врагов народа», слышал такое?

— За что же? — Он был удивлен. Женщин? Членов семьи?..

— У меня отца расстреляли, у Зиночки неизвестно где мать, где отец. А нас, чтобы не скучали в одиночестве, — вот сюда. Так что дни нам еще рано считать. Вот и не торопимся.

После этого грустного признания они долго молчали. Сергей ставил пустую тачку на край парника, сам грузил, сам возил, напарницам возить не давал. Они сперва засмеялись — как это он один за троих думает управиться, но потом не усидели и тоже стали грузить.

Острый пряный дух спелого перегноя все время щекотал ноздри Сергея. Он знал цену этому добру. Еще в своем Унгоре уговаривал колхозников навозить поля, но там ему просто объяснили, что с навозом или без, ихний урожай все одно увозят не в колхозный амбар, а государству. Чего стараться?.. А здесь, на Севере, где так нужны овощи, перегной — великое добро. Это он понимал.

Неразлучной троицей они работали почти неделю. Их похвалил десятник, спросил у Сергея фамилию, специальность: И переспросил:

— Агроном?

— Да. Только стаж у меня маленький. Не успел.

— Зато Колыму увидел. Вот судьба-то. К тебе наш главный не подходил, тот, что с усами? Пышкин его фамилия.

— К нам никто не подходит, кроме конвоира.

— Я к тому, что главный агроном должен о тебе знать.

Напарницы смотрели Сергею в рот.

— Вот почему тебя с северов сюда послали! — догадалась темноволосая, едва ли не его ровесница, Катя. И переглянулась с подругой, маленькой полнолицей Зиной: — Агрономом у нас будешь, это точно!

Сергей промолчал. Он любой работой доволен. Кормят в лагере лучше, даже щи были на ужин, в бараке более или менее спокойно. И если бы не урки, которые ухитряются не выходить на работу, а ночью режутся в карты, шепчутся по углам с блатными девками да норовят прицепиться, ввязаться в ссору, — то жить здесь можно.

Все эти дни Сергей осматривался, стараясь понять, почему совхоз построили у самой трассы, да еще на довольно крутом склоне ниже которого была пойма реки с еще неубранной, явно недозрелой капустой, а выше парников стояла большая односкатная теплица. Когда открывали фрамуги, из зеленого нутра ее выглядывали лопушистые огуречные плети и доносился запах спелого огорода. Очень удобное, к солнцу обращенное место, холодные ветры обходят сопку с двух сторон. Микроклимат уловили, вот в чем дело. Для совхозов Колымы только такие места и пригодны.

Осень уже давала о себе знать. В Дебине теперь уже зима, снег кругом, а тут все по-осеннему. Лиственничный лес по ту сторону долины пожелтел, желтизна огромными языками спускалась до самой долины, где зеленела капуста. Откуда-то из-за сопки напротив приходили тучи — низкие и стремительные, они сыпали на землю мелкий и холодный дождь. Работали и под дождем, потом всю ночь сушили в бараках одежду. Три последних дня по трассе днем и ночью шли вереницы машин, многие с людьми. Говорили, что в Нагаево прибыл очередной теплоход.

Магадан был близко, но его закрывала округлая сопка. Вправо от усадьбы совхоза уходила широкая долина с ручьем. Что там было, в этой долине? У Сергея возникало острое желание сбежать вниз, побродить по этим таинственным местам, побывать у речки, где, наверное, есть и рыба. Тянуло войти в ярко-желтый лес лиственниц и пошуршать сухой травой. Это так понятно после двух лет подконвойного житья-бытья. Здешний конвой-скорее для виду, чем для охраны: три вохровца на все парниковое хозяйство, где работало около ста человек. Охранники прохаживались внизу около трассы и караулили подходы к работающим. Пересчитывали заключенных только утром и вечером, у вахты.

Скоро парники были вычищены, большие бурты перегноя стали грузить на машины и увозили в долину. Ее называли Дальним полем.

В одно серенькое — с морозцем — утро десятник сказал Сергею: