Кольцо призрака - [54]

– Высохнет, высохнет, – причитала девушка, и ледяные бретельки таяли у нее на плечах.

– А мне? Мне тоже шампанского! – возмутилась Анна.

– Анна, не пейте! – Илья прикрыл ее рюмку ладонью. – Анна, милая.

– С Новым годом, с новым счастьем! – кричали вокруг.

– А я хочу! – тянулась куда-то Анна. – С новым счастьем! – Анна первая выпила свой бокал до дна. Шампанское заполнило легкие. Анна икнула. Александра, сестра… Где она встречает Новый год? Почему он не привел ее сюда? Может, он ее дома запер?

Уличный ветер, пробравшись невесть откуда, прошелся по ногам Анны, ей захотелось поджать их под себя, забиться в подушки, лишь бы согреться. Сладкие кудряшки цепко опутали Андрея. Острый рыболовный крючок зацепился за его губу. Раздвинув волосы, девушка смотрела на Анну светлыми козьими глазами.

«Милка, Милка, – услышала Анна голос бабушки Нюры, – не удержишь ты ее, гляди, боднет, вон ты какая росточком маленькая». Руки Анны вспомнили лохматую растрепанную веревку. Клочковатая шерсть Милки свисала с боков.

– Чего смотришь, коза проклятая? – громко сказала Анна.

Андрей засмеялся, отцепляя рыболовные крючки.

– Эдик! Кто обещал меня обтереть? Я же пыльная, пыльная… – услышала Анна. – Ты что, забыл?

Анна вгляделась в темный угол. Там стоял кто-то в клетчатом. Анна увидела протянутую руку и узкий край юбки.

– Кушайте, пока в самый раз, опять греть не стану, сухая будет, – строго сказала Катерина Егоровна.

Лапоть наклонился над столом, расставив локти и занеся над индюшкой нож.

– Андрей, тебе что, ножку или грудку? – завопил он.

Тяжело дыша и отдуваясь, он вспорол индейку. Все потянулись к нему с тарелками. Бокалы с шампанским сдвигались с надтреснутым дребезгом.

Из угла протянулась твердая пластмассовая рука с локтем на шарнирах.

– Эдик, пыль, пыль, вытри меня. Ты же обещал, – твердил монотонный голос. – Эдик же!

Лапоть со стуком ударил по твердой розовой руке. Та пропала, успев, однако, зачерпнуть из миски горсть маринованных грибов. Взметнулась клетчатая юбка.

– Хорошее сукно. Шанель, – строго сказал Лапоть. – Смотри не измажь. А то назад не пустят.

– Анна, уйдем отсюда, – шептал Илья, наклоняясь все ближе.

– Куда мы пойдем? – Анна засмеялась и тесно прижалась к нему. – Некуда идти.

– Ко мне. – Илья, как ребенка, взял ее за подбородок. – Ко мне пойдем.

– Хочу еще коньяка, – она попробовала вывернуть лицо, но рука Ильи стиснула ей щеки так, что губы Анны оттопырились.

– Нет, – властно сказал Илья. – Мы уходим! Не будешь ты больше пить.

– Те-те-те! – словно дятел, часто застучал Лапоть. Анна невольно взялась за виски. – Те-те-те! – Тут же над столом повисла посыпанная гнилью рука с бутылкой коньяка. Бутылка, покачиваясь, приближалась, узким горлышком вынюхивая рюмку Анны. – Вы, оказывается, на «ты»? А я не в курсе. Прозевал. – Лапоть глянул на Илью и до краев наполнил рюмку. – Анечка, почему вы позволяете мужикам вам хамить?

Анна непослушной рукой потянулась к рюмке, но Илья опрокинул ее, хрустальная ножка, цокнув, раскололась.

– Где пьют, там и бьют, – ласково кивнула Катерина Егоровна.

– Да, Илья Ованесович, – протянул Лапоть. – Да я разве против? Но ведь мы не так договаривались. Мы вас тогда ждали, ждали в ресторане. И вообще… Забыли вы, что ли, на чем мы порешили? Мы вам ваши глубины вожделенные, нежнейшие… А вы нам в обмен, Илья Ованесович, всего-то… Ведь так? – Лапоть поджал маслянистые губы.

«О чем это они?» – мельком подумала Анна.

Движение, голоса, музыка, все мучило Анну. Танцевала ее соседка. Она вращалась внутри своего черного платья. Заледеневшие плечи ее чуть оттаяли. С плеч срывались крупные капли. Анна вытерла мокрую щеку.

– Ну, нельзя же так, в конце концов! – обиделась она.

Но тут девушку закрыл толстый свитер. Он дергался в усилии поймать отдельно пляшущий вязаный рукав.

Лапоть, навалившись животом на стол, поставил перед Анной новую рюмку, не спеша наполнил ее коньяком.

– Говорят, о вашем батюшке книга выходит, Илья Ованесович? – почтительно произнес Лапоть. Но какая-то скрытая издевка послышалась в его голосе. – Вот был человек, а? Наслышан, наслышан, как же. Целая эпоха. Проложил путь. Искренне рад. Будем изучать, перенимать опыт. Но, главное, уверен, уверен, что все обойдется. Ну, ты сам знаешь, о чем я. А то получится, да это я так, шучу, шучу, как в том самом анекдоте. Ну, всем известно. Чистенький такой восход, дорожка в саду, и вдруг песок зашевелился и вылезает… червячок. Тут вся соль в червячке. Вылез все-таки, подлец! А ведь согласитесь, не ожидали вы, что когда-нибудь, и вдруг, извините, здрасьте! – Лапоть придурковато выпучил глаза.

– Ты пьян, что ты мелешь? – Илья откинулся на спинку дивана, не бледнея, а желтея лицом, как бывает у людей со смуглой кожей.

– Пьян, пьян! – охотно, даже радостно подхватил Лапоть. – Окончательно пьян!

Но Анне стал уже неинтересен их непонятный, падающий куда-то разговор, да и при чем тут она? Лапоть тоже уже не смотрел на Илью, он кому-то поставил чистую тарелку, потянулся за вилкой, заодно поцеловал в плечо девушку в черном платье, отпечатав на ее заиндевелой коже оттаявший след толстых губ.

Илья потерянно оглянулся на Анну. Один глаз его заплыл кровавой слизью.