Кольцо Нефертити - [16]

– Ой, у меня руки мокрые, – смеется она, и капли воды с ее рук попадают мне на лицо.

Прибойная волна шаловливо стукнула о борт лодки, и брызги воды разбудили меня.

– Буэнос диас, амиго! – Плотно сложенный высокий латинос протягивал мне руку, чтобы пожать ее и помочь выйти из лодки.

– Зеркало, – сказал он мне по-немецки пароль.

– Земля, – я сообщил отзыв.

– Пойдемте, вас ждут, – парень пригласил меня следовать за ним. – Мы находимся в провинции Буэнос-Айрес. Сейчас вы освободитесь от вашего груза и завтра мы займемся устройством вашего жительства.

В небольшом доме на окраине приморского поселка нас ждал человек, который хорошо говорил по-немецки.

– Здравствуйте, Солнце. Зеркало, – назвал он мой псевдоним и повторил пароль. – Давайте вашу руку.

Он долго возился с моим наручником и никак не мог его открыть. Мне казалось, что все наручники одинаковы и к ним подходит один и тот же ключ. Я дал ему свой ключ, и он его легко открыл.

– У вас есть свой ключ? – удивленно поинтересовался незнакомец.

– Конечно, – сказал я, – мало ли какая случится ситуация и я не хочу, чтобы содержимое саквояжа попало неизвестно куда.

Затем я открыл саквояж и достал оттуда свои личные вещи. Остальное отдал незнакомцу. Я оставался совершенно без денег. Появление у меня золотых монет может быть расценено как воровство партийных средств, а за это немедленно следует суровая кара тех, кто не знает, что такое война и для кого человеческая жизнь стоит намного меньше стоимости любого золотого кружка.

Он посмотрел содержимое столбиков, удовлетворенно хмыкнул и достал из маленького железного ящика паспорт:

– Запомните, сейчас вы Антонио Доминго де Гомес, потомок испанских грандов. Вот анкета, которую вы должны запомнить, и начинайте учить испанский язык. Мы надеемся, что вы займете достойное место в Аргентине.

Меня отвезли на квартиру. Ехали на машине достаточно долго. Была глубокая ночь. Я ничего не хотел и сразу лег спать. Это как после поезда. Ложишься спать и, кажется, что поездка еще продолжается. Когда я лег в кровать, то и мне казалось, что моя койка покачивается на подводных течениях и клонится вбок при смене курса.

Глава 15

Утро начинается с рассвета. Я проснулся от того, что было совершенно тихо. Не было ни звуков бомбежки, стрельбы орудий, шума транспорта, морского прибоя, гудков кораблей. Была тишина.

Я лежал на простой кровати их металлических трубок, украшенной никелированными дугами и блестящими шариками. Простое полотно простыни и шерстяное одеяло пахли каким-то неизвестным, но не отталкивающим запахом.

Комната была небольшая. Простые побеленные стены без всяких украшений. Одно окно, закрытое занавеской. Над кроватью распятие темного цвета. У окна небольшой столик.

– Как келья, – подумалось мне.

В комнату вошла улыбающаяся черноволосая девушка в полотняной кофточке и широкой льняной юбке. Она принесла тазик и кувшин. Она что-то говорила, но я понимал только отдельные слова, типа «буэнос» и «сеньор».

Я умылся в тазике. Ну, никак не могу привыкнуть мыться не под проточной водой. Хотел побриться, но бритвы не было.

Сразу после умывания мне была принесена миска с вареными бобами и деревянная ложка. Кружка чего-то похожего на кофе, но точно не кофе.

Я поел. Со стола убрали. Вошла женщина в европейской одежде, но смуглая кожа выдавала ее принадлежность к местному населению. Да, какая разница? Они все были индейцами. Приехали испанцы. Стали брать в жены местных женщин. Потом испанцев приехало больше, и получилась испано-индейская нация грандов, сеньоров, графов, кабальеро, крестьян, верящих во Христа и относящихся к католической вере.

– Здравствуйте, сеньор Антонио, – произнесла она на хорошем немецком языке. – Или вы предпочитаете другие языки? Я могу говорить еще по-французски и по-английски.

– Здравствуйте, мадам, – ответил я, – мне вполне достаточно, если мы будем беседовать на немецком и французском языках.

– Сеньор Антонио, – сказала женщина, – здесь никто не будет спрашивать вас о том, как вас звали в другой жизни и чем вы занимались. Движению нужно, чтобы вы хорошо знали испанский язык и вписались в жизнь местного общества. Я ваш преподаватель испанского языка. Называйте меня донна Мария или просто – сеньора.

– Си, сеньора, – сказал я, – а о каком движении идет речь?

– Как о каком? – удивилась женщина. – О нашем, национал-социалистическом. Мы временно сдали свои позиции, но не потерпели поражение, потому что активные члены партии живут, действуют, готовят себе смену и в один прекрасный день вступят в борьбу за торжество идеалов национал-социализма во всем мире.

– И в Африке будут наши? – ухмыльнулся я, – представляю себе чернокожего штандартенфюрера с бусами на шее и с копьем в руке.

– И в Африке будут, – спокойно ответила донна Мария, – мы пересмотрели нашу расовую политику и считаем, что нам нужно исправлять стратегические ошибки, когда мы зачислили славянские племена в разряд неполноценных рас, совершенно забыв о том, что наши потомки – пруссы – тоже были славяне. Ошибка одного человека привела к краху всего того великого, что было задумано. И этот человек в своем завещании к потомкам покаялся в своей ошибке. Как только уровень вашего испанского языка будет достаточен для общения, вы переедете в другое место. Вас ждут великие дела, сеньор, – с улыбкой завершила свою речь донна-фрау Мария, – а сейчас перейдем непосредственно к испанскому языку.