Кольцо - [21]

Закрываю глаза и сквозь полуобморочную дрему чувствую, как она укрывает меня.

— Машка! — Шепчу я. — Я люблю тебя! А в ответ. — И я тебя, тоже, люблю, Цветочек мой аленький!

Глава 17. Шайка бритоголовых

Просыпаюсь резко, в тревоге. Сердце колотится. Где я, а где она? Неужели мы еще вместе? О, Слава богу! Шепчу ему. Если ты есть, дай нам еще немного времени! Прошу…

— Ты уже проснулся, Цветочек?

— Какая! Какая ты красивая!

— Тебе, нравится:

— Очень!

— Я рада! Я очень старалась и хотела, что бы тебе понравилось.

— Мне нравится. Очень. Тебе идет, когда волосы так гладко зачесаны и стянуты сзади.

— Правда? А еще я очень хочу…

— Подожди, я сейчас отгадаю!

Не знаю, но мне ничего более в голову не пришло. Все мысли об этом и я ей говорю.

— Ты хочешь, что бы и там все было гладенько.

— Точно! Как ты угадала?

— Очень просто! На твое сияющее личико посмотрела, а за ним вижу только то, о чем все время думаю. И если спереди все гладко, то подумала, что и там все должно быть тоже гладеньким. Ты сама мне этой прической все подсказала. Что не так, разве?

Забрались вдвоем в ванную. Сидим напротив друг дружки. Я вся сгораю от ощущений, наготы ее прекрасного тела. А еще от того, что она меня просит все у нее сбрить там.

Я сижу, вытянула ноги, и она взгромоздилась на них, села и откинулась.

— Так хорошо? Так получится?

— А тебе удобно?

— Ничего я потерплю. Приступай, давай. Я вся уже изнемогаю и жду твоих пальчиков.

— А откуда у тебя джентльменский набор в ванной? — Спрашиваю, раскладывая станочек, помазок и безопасные бритвы.

— Ну, это… Сама понимаешь…

— Ты, что с ним живешь? Все время? Я тебя отрываю?

— Что ты, что ты! Родная. Это совсем не так о чем ты подумала.

— А что я еще могу подумать? Вот набор для мужского бритья и лежит себе на полочке в ванной. Значит, он ему принадлежит. А если так, то он здесь, либо живет все время, либо часто бывает. Так?

— Цветочек! Прошу тебя, не надо не продолжай! Ну, же! Лучше приступай, я уже выставила ее. Неужели тебе не хочется…? — Не даю ей закончить фразу и перебиваю.

— Еще как хочется!

Очень эротично прошла процедура. Еще бы! Обе так насмеялись, пока я всюду с бритвой подлезла и главное, все делала первый раз, но у меня получилось неплохо и осторожно. Обошлись без порезов.

А потом я ее целовала туда. В эту чистую, бритую кожу! А потом она, взялась за меня, и мне было так же приятно, чертовски. Она так старалась, что я рассмеялась и сказала ей, что она, как маленькая, даже язык высунула, пока брила. Но лучше бы я про язык промолчала! На этот раз все было при свете и очень, очень заманчиво. Я стояла над ней, отвела и уперлась ногой в краешек ванной, а она под моими ногами, припала ртом и такое выделывала и так, что я ели на ногах устояла!

Я попросила ее голенькой пипкой передо мной сверкать. Она ходит по кухне вокруг, и я все ее цепляю руками и припадаю к ее желанному, теплому телу. Один раз так увлеклись, что чуть было, не окатились кипяченой водой из чайника.

Завтрак остался не съеденным, зато мы наелись, напробовались наших голеньких и беззащитных пипок. Но пипка, это у меня, а у нее это цело сокровище. Сказала ей, а она смеется и спрашивает о том, что это я за сокровища там увидела. Я ее после этих слов затащила в постель, уложила и ножки раздвинула, а сама перед ее куколкой улеглась и стала рассматривать и ей о том, что видела перед своими глазами, стала рассказывать. А потом, когда она, после моего рассказа растаяла, я ее попросила с ней поиграть. И она согласилась, немедленно, ожидая.

Глава 18.Театр Юного зрителя

— Садитесь удобнее дамы и господа! — Говорю и подсовываю ей между ногами зеркало.

— Так, видишь. Что? Еще? А так? Вот так и мостись, а я его закреплю подушками.

— Внимание, вынимание!

— Подожди! Ты, что такое говоришь?

— Внимание, это что, по-твоему, плохое слово?

— Нет! Хорошее. Ты только послушай, как ты его говоришь? Я ведь так его слышу, как внимание! Словно введение!

— Ну, вы, голубушка и испорчены! Ну, вы и развратница! Настоящая актриса

— Дамы и господа вашему вниманию, простите, и выниманию, будет представлена пьеса в трех действиях в постановке нашего театра юного зрителя.

— Э — э — э! Только не юного!

— Разве? А ведь судя по отделке, по портьерам, это именно тот театр.

— Опять? Опять ты?

— Ну, да! Не мешайте, сударыня!

— Действие первое, внимание!

— Ну, этого и следовало было ожидать, а потом вынимание. А вот третье, третье, какое?

— Это интрига автора! Не мешайте, не отвлекайте. Лежи смирно, опять всю осветительную аппаратуру сбила. — Мощу снова зеркало. Устраиваю его у нее в ногах.

- Так, видно! Вот и хорошо. Внимание, занавес!

Осторожно тяну в стороны ее славные, крупные губки, обнажая чудесный вид ее лона.

— Помощники! Придерживайте занавес! Вот, так! И не надо так широко. Время еще не пришло. Какая же ты не терпеливая?!

— Итак! Вот она долгожданная сцена!

— Нет! Не сцена! Это что же получается, что если это сцена, то на ней каждый может. Так, что ли?

— Ну, а как вы хотели? Театр для того и создан, что бы публично все было, для удовольствия. И потом, гастроли видите ли. И не крутите головой. Знаем, знаем! Неужели не видно? Что они заезжали? — Она напряглась, зарделась вся.