Колчаковщина - [14]
— Сто рублей!
— Сто рублей. Кто больше? Раз… Два…
— Сто двадцать!
— Сто двадцать, кто больше? Раз…
— Сто пятьдесят!
— Сто восемьдесят!
— Двести!
— Двести, кто больше? Раз… Два… Кто больше? Раз… Два… Кто больше?
Капитан высоко поднимает монету, обводит глазами зал.
— Господа офицеры, прошу помнить, что здесь изображен портрет государя императора Николая Александровича…
Зал дрогнул.
— Ура!
— Гимн! Гимн!
— Боже, царя храни!
Пьяный угар мутными волнами заливает ярко освещенный зал. Пьянеют люди, пьянеет воздух, пьянеют электрические люстры, пьяными головами никнут в хрустальных вазах махровые цветы.
— Господа офицеры, разыгрывается погон генерала Деникина!
— Шапка английского генерала Нокса!
— Походная фляжка чешского генерала Сырового!
— Шпоры французского генерала Жаннена!
— Ура!
Гремит музыка, искрится вино, звенят звоном хрустальным бокалы…
Высокий белокурый красавец у ног молодей шатенки. Целует тонкие надушенные руки с розовыми полированными ноготками.
— Рыцарем вашим, хочу быть, Мария Александровна, умереть у ваших ног.
— Поручик, вот кольцо, разыграйте кольцо.
Поручик нетвердой походкой пробирается к эстраде.
— Господа офицеры, кольцо Марии Александровны!
— Ура!
Опьяневшие дамы перебивают друг друга. Вынимают гребенки и шпильки из сложных причесок.
— Господа офицеры, гребенка Надежды Ивановны!
— Шпилька Зинаиды Львовны!
Мария Александровна хочет быть первой.
— Рыцарь… Мой рыцарь… Я пьяна, я безумно пьяна. Я жертвую… Что там жертвуют… Ах, шпильки. Я жертвую чулок. Да, да, чулок.
Подобрала подол платья, протянула ногу. Поручик опустился на одно колено.
— Царица, царица моя! Царский подарок.
Снял чулок. Прильнул губами к обнаженной бело-розовой теплой ноге.
— Господа офицеры, чулок Марии Александровны семьям погибших от большевиков!
— Ура!
В пьяном угаре захлебывались медные трубы оркестра.
Муть.
Глава четвертая
В степях
Петрухин прянул грудью на влажный песок, жадным пересохшим ртом приник к воде. С трудом оторвался, повел глазами по берегу. Невдалеке увидал лодку. На корме сидел старик и удил рыбу. Петрухин быстро поднялся, подошел к лодке.
— Дед, перевези на тот берег.
Старик повернулся к Алексею, пристально вгляделся из-под лохматых седых бровей.
— Не по тебе, парень, пуляли в лесу?
— По мне, дедушка.
— А ты что, не большак будешь?
Петрухин мгновение замедлил с ответом — сказать или не надо? Нет, лучше сказать. Если откажет, одним прыжком с берега в лодку, старика за горло да в воду, два-три удара веслами и тогда уже Алексея не поймать, если б даже солдаты и выбежали на берег. Петрухин ступил шаг вперед к самой воде.
— Большевик, дед.
Старик с любопытством осмотрел Алексея с ног до головы, ласковой улыбкой собрал в морщинки лицо.
— Убежал, однако?
— Убежал.
— Ну-к что ж, мне большевики плохого не сделали. Были и плохие, были и хорошие, всякие были. Садись, парень, тебе жить надо. Поди-ка, и жена есть и дети?
— Мать есть.
Старик смотал леску, положил удилище на дно лодки и сокрушенно покачал головой:
— Ах ты, господи, грех какой. Отвязывай, парень, лодку-то.
Петрухин мигом развязал веревку, которой лодка была привязана к колышку, одним прыжком вскочил к старику.
— Садись, парень, в весла, ты покрепче меня, ишь ты, прости господи, какой, дай бог не сглазить. Наляжь, наляжь, парень, мыряй в туман.
Над рекой клочьями рвался туман. Противоположный берег тонул в густой серой пелене. Старик, подгребая кормовым веслом, спросил:
— Откуда убежал?
— Из лесу. На расстрел привели. Не хотелось, дед, умирать.
— Еще чего. Тебе жить да жить, твое дело молодое.
Старик с любовью оглядел могучую фигуру Алексея.
— Экий ты молодец, сохрани тебя Христос. Жить, парень, каждому хочется. Мне вот восьмой десяток пошел, а умирать не охота.
Серая пелена тумана становилась тоньше и прозрачнее, поднималась вверх, уходила в стороны. Из-за леса блеснул золотой венчик солнца, теплым золотом заструилась вода из-под лодки. Мягко ткнулись о песчаный берег.
— Куда теперь пойдешь?
— В степи надо подаваться, дед.
— И то, парень, подавайся в степь, поспокойнее там, в степи-то. Да большаком-то не ходи, держись в стороне от большака, так прямо степью и иди.
Петрухин крепко сжал руку старику и с чувством сказал:
— Ну, дедушка, спасибо тебе!
Выпрыгнул на берег, еще раз оглянулся на старика.
— Как скажешь, дедка, если спросят?
— А никак не скажу.
— Спрашивать станут?
— Кто меня станет спрашивать, я здесь останусь, мне все равно рыбу удить — здесь или на том берегу.
Старик, возился с чем-то у кормы, присев на корточки. Петрухин шагнул в прибрежные кусты.
— Ну, прощай, дедка!
Дед заторопился.
— Постой, парень, постой!
Вылез из лодки, подошел к Петрухину, протянул небольшой мешочек.
— Возьми-ка, парень, здесь хлебушка да причандал разный, поди-ка, есть дорогой захочешь.
Петрухин хотел было броситься к старику на шею, поцеловать деда в седые щетинистые усы, — на той стороне раздались выстрелы. Алексей кинулся в кусты. Дед перекрестил Петрухина в спину, блеснул старыми выцветшими глазами и вслух сказал:
— Спаси тебя Христос, ишь, какой молодец, живи с господом.
Влез, покряхтывая, в лодку, поднял удилище и, размотав лесу, бросил ее без приманки в воду, — совсем расстроился старик, где уж о приманке думать.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эта история произошла в реальности. Её персонажи: пират-гуманист, фашист-пацифист, пылесосный император, консультант по чёрной магии, социологи-террористы, прокуроры-революционеры, нью-йоркские гангстеры, советские партизаны, сицилийские мафиози, американские шпионы, швейцарские банкиры, ватиканские кардиналы, тысяча живых масонов, два мёртвых комиссара Каттани, один настоящий дон Корлеоне и все-все-все остальные — не являются плодом авторского вымысла. Это — история Италии.
В книгу вошли два романа ленинградского прозаика В. Бакинского. «История четырех братьев» охватывает пятилетие с 1916 по 1921 год. Главная тема — становление личности четырех мальчиков из бедной пролетарской семьи в период революции и гражданской войны в Поволжье. Важный мотив этого произведения — история любви Ильи Гуляева и Верочки, дочери учителя. Роман «Годы сомнений и страстей» посвящен кавказскому периоду жизни Л. Н. Толстого (1851—1853 гг.). На Кавказе Толстой добивается зачисления на военную службу, принимает участие в зимних походах русской армии.
В книге рассматривается история древнего фракийского народа гетов. Приводятся доказательства, что молдавский язык является преемником языка гетодаков, а молдавский народ – потомками древнего народа гето-молдован.
Герои этой книги живут в одном доме с героями «Гордости и предубеждения». Но не на верхних, а на нижнем этаже – «под лестницей», как говорили в старой доброй Англии. Это те, кто упоминается у Джейн Остин лишь мельком, в основном оставаясь «за кулисами». Те, кто готовит, стирает, убирает – прислуживает семейству Беннетов и работает в поместье Лонгборн.Жизнь прислуги подчинена строгому распорядку – поместье большое, дел всегда невпроворот, к вечеру все валятся с ног от усталости. Но молодость есть молодость.
Эта книга о трудной жизни простых волжан до революции, об их самоотверженной борьбе за Советскую власть в годы гражданской войны.
В книгу включены лучшие, сказы писателя, созданные им на местном материале — в основном ивановском. Все они посвящены людям труда — мастерам-умельцам.
Роман «Чапаев» (1923) — одно из первых выдающийся произведений русской советской литературы. Писатель рисует героическую борьбу чапаевцев с Колчаком на Урале и в Поволжье, создает яркий образ прославленного комдива, храброго и беззаветно преданного делу революции.
Переиздание исторического романа. Нижегородец Кузьма Минин — инициатор сбора и один из руководителей народного ополчении 1611–1612 годов, освободившего Москву от польских интервентов.