Кольцевой разлом - [16]

  "Слушай, у нас там только горы, моря нету",- видно, решил пошутить. Я ответил, что морскую пехоту по морю только возят, а воюет она на суше.

     Меня, например, везли во Вьетнам из порта Чарлстон, штат Южная Каролина. Смешно было смотреть, как они уставились сначала на меня, а потом друг на друга. В конце концов договорились мы встретиться на следующий день на Цветном бульваре, чтобы не расстраивать веселья. А веселье шло своим чередом: сначала стали петь песни, причем не какие-нибудь общеизвестные, а исключительно те, которые сочинил Саша; потом стали танцевать, и две девицы исполнили стриптиз на столе; потом еще пили и разбили арбуз; потом всех девиц растащили по углам...

  - А ты что же?- полюбопытствовал капитан.

  - Я бы тоже не отказался - очень давно обходился без женщины,- спокойно ответил Корсаков. - Но, во-первых, в незнакомой компании лучше с ходу шашни не заводить - Бог знает, какик там у них отношения. Можно перессориться с людьми и все испортить. А во-вторых... ну, это ладно, хватит и того, что во-первых. Зато я наконец-то хорошо выспался и на Цветной бульвар явился свеженький, как огурчик. Там мы с ребятами обо всем переговорили - о характере работы, об оплате... Мне, правда, пришлось приврать, будто у меня есть родственники-армяне и я приехал в Москву из идейных соображений - защищать единоверных армян. Оказалось, что у Ашота с Акопом в Москве нет никаких проблем ни с документами, ни с деньгами, ни с транспортом, так что дальше, собственно, и рассказывать нечего: в Ереван я мог попасть любым способом по своему выбору. Но я намекнул Ашоту, что опасаюсь встречи с КГБ, и потому меня повезли до самой Армении на автомобиле. Ашот все время был со мной, а водители и машины менялись в разных городах. "Теперь ничего не бойся, Виктор-джан,- говорил мне Ашот,- паспорт у тебя самый настоящий". Я его спросил:"Ашот, но ведь в этом паспорте написано, что я армянин?" Он ответил:"Не сердись, Виктор-джан, но у тебя такое лицо, что ты за любую нацию можешь сойти". Потом подумал и поправился:"Нет, за айсора, наверно, все же не сойдешь". Вот так я и попал в Нагорный Карабах...

  - А потом в Абхазию?- заметил Ищенко тоном скорее утверждения, чем   вопроса. Корсаков кивнул:

  - Ну да, нетрудно догадаться. В Карабахе я свою миссию в целом выполнил: главные военные задачи армянам удалось решить, и воевать они стали значительно лучше. Ты же понимаешь, капитан: они - естественные союзники России в том регионе, так что, в сущности, я воевал за Россию. Точно так же было и в Абхазии. Грузины, конечно, вели там себя как скоты, когда вошли туда с оружием в 92 году, но я защищал там не столько абхазов, сколько российские интересы. С какой стати за здорово живешь отдавать Абхазию грузинам, которые последние годы только и делают, что плюют нам в лицо? Разве мы вправе спокойно смотреть, как усиливается такая Грузия? Сначала надо вышвырнуть грузин за Ингури, а потом абхазы сами помаленьку разберутся, кто их больше уважает и с кем им больше по пути. Так рассуждал не только я, а практически все русские добровольцы, которых там было очень много. Без них абхазы никогда не выиграли бы войну.

  - А правда, что абхазы отличившимся добровольцам выделили после войны виллы на берегу моря?- спросил Ищенко.

  - Ну, насчет вилл - это сильно сказано, а дома выделили.

  - И тебе тоже?

  - Мне предлагали, но я отказался,- беспечно сказал Корсаков. - Во-первых, жалко людей, которые раньше жили в этих домах - дома ведь отобрали у грузин. Во-вторых, зачем мне такая недвижимость? Работа моя в Абхазии закончена, а для отдыха есть места и поспокойнее. Пусть эти дома берут те, кому они нужнее.

   За разговором они не торопясь дошли до станции метро "Маяковская". В метро они молчали, дабы не перекрикивать шум поезда и не привлекать внимания пассажиров столь необычной беседой. На станции "Войковская" они вышли в город и вновь зашагали пешком: по словам Корсакова, ходу им оставалось еще минут двадцать. Ищенко, которого розыскная работа   приучила к пешему хождению, охотно согласился пройтись и прикупил в ларьке у метро пива в дорогу. Вскоре капитан сообразил, в какой примерно район они направляются. Эти места были ему хорошо знакомы. В частности, неподалеку находился огромный парк Тимирязевской сельскохозяйственной академии, к которому примыкала злополучная плодовая станция. Корсаков, с явным удовольствием оглядывая окрестности, негромко произнес:

  - Я тебе не зря рассказал про тех ребят, с которыми познакомился в педагогическом училище. Тебе тоже предстоит с ними познакомиться, так вот хочу сказать: люди это очень хорошие, им можно доверять, но в свои дела я их не впутываю. Они, конечно, могут мне так или иначе помогать, но только как доброму знакомому, а не как компаньону в каких-то делах.

  Вся наша грязь не для них.

  - А меня, значит, ты решил впутать?- поинтересовался Ищенко.

  - При чем тут я, капитан?- развел руками Корсаков. - Ты уже сам во все впутался. Точнее, не ты сам,- жизнь тебя впутала, скажем так.

  - А если я упрусь рогом и ни на что не соглашусь?- спросил Ищенко. - Ты вроде бы выяснял, какой я человек, значит, должен знать: за бабки я не прогнусь, и запугать меня сложно, потому что терять мне в жизни особенно нечего. Зачем ты на меня тратишь время, когда гораздо проще грохнуть? И даже рук марать самому не надо...