Коктейль на троих - [16]

– Ты что, серьезно? – Кендис уставилась на него во все глаза. – Как же так? Кто станет платить тебе за три месяца вынужденного безделья?

Настал черед Эда удивляться.

– Как это – кто?! Конечно, фирма! Знаешь, оказывается, меня там ужасно ценят. Во всяком случае, во время отпуска мне будут платить даже больше, чем когда я пахал на них не разгибая спины.

– Но ведь это… нечестно! Во всей стране тысячи и тысячи людей не могут найти работу, а тебе будут платить за то, чтобы ты ничего не делал!

– Так устроен мир. – Эд пожал плечами. – И его нужно либо принять, либо покончить с собой – третьего не дано.

– А как насчет того, чтобы попытаться его изменить?

– Это не для меня, ведь я – обычный человек, а не революционер и не святой. В конце концов, не всем же быть такими, как ты, Кендис!

Кендис некоторое время молча смотрела на него: от бешенства она не могла произнести ни слова. И как это Эду удалось так легко ее завести?

– Ладно, я пошла, – сказала она резко. – Счастливо.

– Пока. – Эд небрежно помахал ей рукой. Он явно заметил, что Кендис разозлилась, и это доставило ему удовольствие. – Кстати, к тебе тут приперся твой парень… твой бывший парень.

– Джастин?.. – Кендис с досадой почувствовала, что краснеет. – Ты хочешь сказать – Джастин сейчас у меня?

– Я сам видел, как он входил. Это было около часа назад. – Эд слегка приподнял брови. – Вы что, помирились?

– Нет, – отрезала она.

– Жаль. – Эд снова пожал плечами. – Джастин – неплохой парень. С чувством юмора…

Услышав это заявление, Кендис удивилась еще больше. Джастин и Эд действительно два или три раза сталкивались в коридоре, но, насколько она успела заметить, почти не общались.

– Ладно, тогда я тем более пойду, – выдавила она. – Спасибо за предупреждение. До свидания, Эд.

– До встречи, Кен. – Эд пожал плечами и скрылся в квартире.

Переведя дух, Кендис открыла свою дверь и вошла. Голова у нее слегка кружилась. «Интересно, – гадала она, – что понадобилось от меня Джастину?» С тех пор как они расстались, прошел уже почти месяц, но Кендис вовсе не стремилась восстановить прежние отношения. И как она только забыла отобрать у него ключ?!

– Эй, Джастин! – окликнула она, включая свет.

– Кен?

В противоположном конце коридора показался Джастин. Он был одет в свой лучший костюм и держал в руке бокал с виски. Его чуть вьющиеся, черные волосы были напомажены и аккуратно зачесаны назад, темные цыганские глаза влажно блестели в свете лампы под потолком.

Кендис всегда казалось, что в Джастине есть что-то актерское. Сейчас он играл свою любимую роль – экспансивного интеллектуала, «молодого Даниеля Баренбойма[1]», с которым его однажды сравнили (после этого Кендис пару раз заставала Джастина за пианино – сидя в небрежной позе перед инструментом, он задумчиво прикасался к клавишам, хотя играть не умел).

– Извини, что без предупреждения, – сказал он. – Я рассчитывал застать тебя дома.

– Понятно, – кивнула Кендис. – Впрочем, я вижу – ты даром времени не терял. Это виски я берегла для особо торжественных случаев.

– Еще раз извини, но тебя слишком долго не было… – В голосе Джастина послышалось что-то похожее на раскаяние. – Я тебя не задержу. Просто мне показалось, что нам надо поговорить.

– О чем?

Ничего не ответив, он помог ей снять куртку и, взяв под локоть, провел Кендис в гостиную и усадил в ее любимое кресло. Все это Джастин проделал с таким видом, словно это не он, а она ворвалась непрошеной в ее квартиру и выпила припасенное для гостей виски (шестьдесят шесть фунтов за бутылку, не считая акциза). Впрочем, кому, как не ей, было знать, что «ундервуд»-Джастин обладал уникальной способностью повернуть любую ситуацию в свою пользу. В его присутствии абсолютное большинство людей начинало сомневаться в своей правоте. Не избежала этого и Кендис. Ей потребовалось без малого полгода, чтобы прозреть и понять, что перед ней – самое обыкновенное самодовольное ничтожество.

Но когда они только познакомились, Джастин покорил Кендис с первого взгляда. Он поступил в редакцию «Лондонца» после годовой стажировки в «Нью-Йорк таймс» и пользовался репутацией подающего большие надежды журналиста – талантливого и со связями. Поэтому, когда Джастин пригласил Кендис в бар, чтобы угостить коктейлем, она почувствовала себя польщенной. И поначалу Джастин ее не разочаровал. Она пила вино, смотрела в его влажные темные глаза и слушала разглагольствования, касающиеся реорганизации британской журналистики по американскому образцу. Внешность и манеры Джастина произвели на нее такое сильное впечатление, что Кендис соглашалась со всем, что он говорил, хотя в других обстоятельствах наверняка возражала бы достаточно резко.

После нескольких недель знакомства Джастин уже регулярно оставался у нее ночевать, они проводили вместе уик-энды, и поначалу все было прекрасно. Но тут Джастину пришлось съехать с квартиры, которую он снимал пополам с товарищем. Кендис по наивности решила, что это только к лучшему, и сама предложила Джастину переехать к ней.

А он согласился.

Но именно после этого их отношения начали портиться. Восхищение, которое Кендис испытывала к своему «приходящему» другу, растаяло довольно быстро, когда она разглядела его вблизи.