Кокосовое молоко - [27]
— Нет, господа. Animus meminisse horret[18]. Я храню себя для армянских ватрушек.
Тут он припоминает историю, связанную с ватрушками, которая смешит пассажиров. Затем он рассказывает станционным торговкам некий чудесный случай, который произошел когда-то давно в Ситио. Снова смех. Падре спрашивает, который час, пьет лекарство и опять принимается за молитвы.
Одна за другой остаются позади станции. Дон Руперто погрузился в книгу Варгаса Вилы, я за отсутствием реалистического романа предаюсь пристрастному чтению своих земляков, а добрый падре молится по четкам, спрашивает, который час, и принимает лекарство.
Мы прибываем в Сонсонате.
— Пес их побери! Какая уйма ветоши!
Действительно, многочисленная дамская комиссия состоит почти из одних старух. Дамы увешаны ладанками, четками и освященными образками. У некоторых даже хоругви.
Мы садимся в специальный вагон, и караван трогается.
Дамы болтают и, чтобы их было слышно, чуть ли не кричат, так как все говорят одновременно. Колеса аккомпанируют хору их голосов монотонным и торжественным стуком.
Разумеется, падре пользуется большим успехом, чем дон Руперто и я. Дамы теснятся вокруг него, как куры вокруг петуха, ухаживают за ним, осведомляются о здоровье, хотя лицо у него уже веселое, не знают, как его обласкать. Они вытаскивают корзины с провизией, появляется несколько искрящихся бутылок.
— Хотите стаканчик вина, падре? Это сан-рафаэльское, — говорит ему одна еще не очень состарившаяся дама.
— Нет, дочь моя. Potoribus… Или лучше без латыни, словами Иисуса: «Я уже не буду пить от плода виноградного до того дня, когда стану пить с вами новое вино в царствии божием».
— Хотите бутерброд с чертовой ветчиной?
— И бутерброд не хочу, дочь моя. И не по причине названия, а потому, что немного нездоров. Ешьте и пейте, а я с вами за компанию буду пить свое лекарство.
Получив разрешение, каждая, разумеется набрасывается на свою провизию. Идет обмен закусками и сладостями. Дон Руперто откупоривает несколько бутылок церковного вина и переходит от скамейки к скамейке, галантный и говорливый.
Падре внезапно запевает:
Это вызывает овацию. Право же, старик смахивает на мальчишку. От смеха у некоторых дам даже слезы навертываются на глаза.
— Хватит, дети мои, хватит! Пес побери! Теперь помолимся на святых четках.
— Правильно, падре.
— Ах, и в самом деле. Пусть падре начинает.
— Начнем, дети мои. Осеним себя крестом… (Мы крестимся.) Радостные таинства воплощения сына божия. («Аве Мария» и «Отче наш».)
Все мы молимся с большим усердием.
Корда четки кончаются, он спрашивает, который час, и принимает лекарство.
Затем все начинается снова, так как падре не фанатик и — пес побери — христиане могут, не оскорбляя господа, делать свою жизнь приятной. Не все же в ней слезы и страдания — этого еще не доставало!
— Ты правильно говоришь, Чепита, но не надо все принимать близко к сердцу. Пес его побери! Послушайте-ка вирши одного вашего покорного слуги:
Снова раздалась овация. Некоторые дамы даже пожаловались, что у них разболелся живот. Ай-яй-яй! Ну и забавник! Нет, вы видали что-нибудь подобное? Ах, падре Вальбуэна! Господи, если бы все священники были такие!
Одна старушка, умирая со смеху, повторяла между приступами кашля:
— Пес его побери!
— Хватит, дети мои, будьте благоразумны. Я приму лекарство, а потом мы еще раз помолимся по четкам. Не все же нам смеяться.
Но теперь дамы уже выходят из повиновения.
— Прочтите нам еще стихи.
— Да, да, еще.
— Еще, падре.
— Нет, после молитвы.
Мы прибываем в порт.
Пароход уже стоит на якоре. Он молодцевато покачивается среди густой синевы моря.
Мы спрашиваем про монахинь, и нам отвечают, что они высадились два часа назад и находятся в гостинице. Отправляемся туда.
Встреча очень сердечная. Дамы из Сонсонате сумели чудесно выполнить свою задачу. Монахини, кажется, очень довольны и растроганы. Любезные объятия дам, чарующие фразы и обстоятельная речь, с блеском произнесенная доном Руперто. Ему долго аплодируют. Падре выражает свой восторг звучным поцелуем и двумя оплеухами, которые он закатывает оратору. Тот в испуге отбивается, уши у него горят от шлепков.
Затем подается легкая закуска, которой дамы потчуют монахинь и ребятишек местной бедноты. В коридорах гостиницы полно народу.
Монахини — их четыре — хоть уже в летах, с виду походят на девочек. На скверном испанском языке они расспрашивают нас обо всем, что видят и слышат.
Падре подходит к ним с несколькими стаканами немецкого пива. Нет, нет, они не пьют. Они знают, что это такое, спасибо. Нет, нет, падре, большое спасибо. Но священник продолжает настаивать и не выдерживающие его назойливого напора монахини просят стакан какого-нибудь другого «шегбета».
Прошла почти четверть века с тех пор, как Абенхакан Эль Бохари, царь нилотов, погиб в центральной комнате своего необъяснимого дома-лабиринта. Несмотря на то, что обстоятельства его смерти были известны, логику событий полиция в свое время постичь не смогла…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Цирил Космач (1910–1980) — один из выдающихся прозаиков современной Югославии. Творчество писателя связано с судьбой его родины, Словении.Новеллы Ц. Космача написаны то с горечью, то с юмором, но всегда с любовью и с верой в творческое начало народа — неиссякаемый источник добра и красоты.
«В те времена, когда в приветливом и живописном городке Бамберге, по пословице, жилось припеваючи, то есть когда он управлялся архиепископским жезлом, стало быть, в конце XVIII столетия, проживал человек бюргерского звания, о котором можно сказать, что он был во всех отношениях редкий и превосходный человек.Его звали Иоганн Вахт, и был он плотник…».
Польская писательница. Дочь богатого помещика. Воспитывалась в Варшавском пансионе (1852–1857). Печаталась с 1866 г. Ранние романы и повести Ожешко («Пан Граба», 1869; «Марта», 1873, и др.) посвящены борьбе женщин за человеческое достоинство.В двухтомник вошли романы «Над Неманом», «Миер Эзофович» (первый том); повести «Ведьма», «Хам», «Bene nati», рассказы «В голодный год», «Четырнадцатая часть», «Дай цветочек!», «Эхо», «Прерванная идиллия» (второй том).
Рассказы Нарайана поражают широтой охвата, легкостью, с которой писатель переходит от одной интонации к другой. Самые различные чувства — смех и мягкая ирония, сдержанный гнев и грусть о незадавшихся судьбах своих героев — звучат в авторском голосе, придавая ему глубоко индивидуальный характер.