Коко и Игорь - [38]

Тем временем Игорь живет будто заколдованный. Коко предлагает ему откровенную чувственную любовь, с Екатериной такого никогда не было. Это страсть, которую не сдерживают никакие буржуазные предрассудки, страсть, доходящая в своей грубости до вульгарности. Он поражен сексуальной осведомленностью Коко и ее стремлением к экспериментам. Ему интересно, не считает ли она его сексуально наивным.

Екатерина в любовных отношениях предпочитала пассивную роль. Даже в лучшие времена она не всегда отвечала на его желания, а теперь болезнь сделала эти отношения трудными и неуместными. Если ее тело и получает удовлетворение, то только лишь благодаря привычке. Правда состоит в том, что она не выносит его сексуальные домогательства.

Екатерина терпела близость только как исполнение обязанностей любящей жены, акт воспроизводства потомства, что очень быстро привело к рождению четырех детей. С Коко Игорь впервые в жизни испытывает взаимное ликование и радостное блаженство. Это похоже на внезапное открытие джаза. В этом есть что-то радостное, великолепное. Как если бы он, освободившись от застенчивости, почувствовал свободу импровизации. Здесь нет правил. Любой импульс вызывает поощрение, поэтому каждый раз все получается по-разному. В их любви царит ликующая непринужденность. В их отношениях нет ничего запретного. Птица вины улетела с его плеча. Он уже не может остановиться.

Эта связь представляет ему все в ином, ярком свете. Как будто ему дали новые очки, которые позволяют увидеть все цвета более сияющими, чем раньше, и, различая теперь весь спектр и контрасты, вибрацию жизни, окружающую его, он не желает от этого отказываться.

Игорь и Коко начинают обмениваться любовными посланиями. Игорь, сидя на стуле у фортепиано, пишет записку. Днем Коко забирает ее и оставляет свою, написанную таким знакомым, крупным, слегка детским почерком. Ее записки просты, экспансивны и полны нежности и тайны, что делает их еще более волнующими. Игорь обычно пишет больше, чем Коко. Но ее эмоциональность очень изящна и сверхъестественно красноречива, думает Игорь, так что несколько ее коротких предложений больше трогают, чем любая ловко построенная фраза, сочиненная им.

По утрам они оба работают. Затем, после полудня, предаются ласкам. В другое время, когда они встречаются, например, за обедом, они пытаются изобразить отчужденность. Будто живут в двух разных измерениях. Кажется, что они не совпадают друг с другом, по крайней мере в этот момент, так что им нет нужды подлаживаться. Они — как два кларнета, играющих одновременно в двух контрастных тональностях. Единственное, что приводит к согласию, это их готовность к подобной двойственности.

Они сосуществуют в своеобразной супертональности.

Желая избежать риска уединения в студии, Игорь и Коко уходят гулять в лес.

На дальней поляне они отбрасывают обычное притворство. Запретность отношений только добавляет жару. Вокруг роятся сочувствующие насекомые. Им нужно немедленно удовлетворить свои желания, они быстро раздеваются на клочке земли и страсть, больше ничем не сдерживаемая, обретает голос в виде яростного мычания. Кажется, что весь лес улавливает вибрацию их движений. С верхних веток деревьев отвечают птицы. Вдали начинают лаять собаки. Для них эти минуты оборачиваются нежданной и изумительной второй жизнью.

После, когда они одеваются, Коко говорит:

— Я думаю, они знают.

— Кто?

— Жозеф и Мари.

— Как?

— Они следят за домом. Они все понимают.

В Игоре пульсирует страх.

— Господи, что же нам делать? — Он запутался в брюках.

— Успокоиться. Они мне преданы. Не забывай, они у меня служат.

— Не думаешь ли ты, что Мари могла бы рассказать Екатерине, а?

— Разумеется, нет. — Коко застегивает последнюю пуговку на блузке.

Игорь останавливается:

— А что, если она рассказывает? Ведь это трудно доказать.

— Так что ты не беспокоишься?

Он смотрит на нее:

— Я живу в страхе, вдруг Екатерина все обнаружит.

— Хочешь со всем этим покончить?

— Не могу.

Он никогда не чувствовал себя таким оживленным. Это то же, что рождение первого ребенка. Ты так сильно любишь и думаешь, что невозможно еще раз так же полюбить. И потом рождается второй ребенок, и ты так же любишь, если не больше. То же самое Игорь чувствует и по поводу брака. Он никогда не думал, что полюбит кого-нибудь так же, как Екатерину. И вот теперь он с Коко, и весь его мир перевернулся вверх тормашками.

— Я не хочу подталкивать тебя к тому, чего ты не хочешь.

— Я знаю, что делаю. Просто не хочу причинять ей боль.

— Значит, ты считаешь, что делаешь что-то дурное?

— Вовсе нет! — Он сердцем чует, что отношения с Коко — это правильно. — Но от этого я не считаю себя менее виновным.

— Ты же знаешь, что мы можем это прекратить.

Игорь понимает, что Коко проверяет его.

— Я не хочу. Кроме того, мы уже ничего не в силах вернуть.

— Хорошо, — говорит Коко.

Она тоже обнаружила, что влюбилась. Это поразило ее, как нечто очень значительное, что-то столь же необходимое, как стены в доме, как жалюзи на окнах или надежная черепичная крыша над головой. В этом ощущении нет ничего показного, нет пустоты декоративности. Оно обладает чистыми линиями данности. И тут невозможно ошибиться. Как запах. Он просто есть.