Кокаиновые ночи - [96]

Проходившая по карнизу утеса дорога разветвлялась: ее нижняя ветка вела в портовый район Эстрелья-де-Мар, к барам и ресторанам вдоль береговой линии. Я повернул на Церковную площадь и подъехал по крутой улочке к клубу «Наутико». Куда бы я ни повернул, всюду виднелся возвышавшийся над полуостровом выгоревший остов особняка Холлингеров. Среди его обугленных бревен и балок на костре поменьше сгорели мои упреки в собственный адрес, вспыхнули, как свеча, обвинения, которые я вынес самому себе. Теперь их некому предъявить, и они будут пылиться в своих папках навсегда закрытых дел.

– Пола?… Господи, как ты меня напугала…

Она ждала в спальне: вошла, открыв дверь в квартиру ключами Фрэнка. Я стоял на балконе, облокотившись о перила, а она подошла сзади и положила руку мне на плечо.

– Прошу прощения. Я хотела повидаться с тобой до отъезда.– Пола поправила отделанные рюшами рукава белой блузки.– Дэвид Хеннесси сказал, что ты перевозишь вещи в Костасоль.

Она стояла рядом со мной, положив руку мне на запястье, словно хотела пощупать пульс. Ее волосы были зачесаны назад и схвачены строгим черным бантом, а густая тушь на ресницах и яркая губная помада явно свидетельствовали о попытке укрепить свой боевой дух. Через дверь в спальню я заметил отпечаток ее бедер и плеч на шелковом покрывале и догадался, что она решила полежать на кровати в последний раз, преклонить голову на подушки, которые помнили их счастливые дни с Фрэнком.

– Бетти Шенд сняла для меня дом, – сказал я ей.– Не придется каждый день мотаться туда-сюда. Кроме того, скоро вернется Фрэнк, – как только его оправдают.

Не поднимая глаз, она отрицательно покачала головой, как врач, уставший разъяснять упрямому пациенту, насколько серьезна его болезнь.

– Я рада, что ты надеешься на благополучный исход. Сеньор Данвила с тобой согласен?

– Понятия не имею. Поверь мне, Фрэнка не признают виновным. Доказательства его причастности к преступлению не выдерживают критики. Бутылку с эфиром подбросили ему в машину…

– Суду не нужны никакие доказательства. Фрэнк продолжает настаивать на своей виновности. Я виделась с ним вчера. Он просил передать, что любит тебя. Жаль, что ты не хочешь его навестить. Вдруг ты убедил бы его изменить показания.

– Пола…– Я повернулся к ней и обнял ее за плечи, пытаясь взбодрить.– Это все пустое. Я тоже корю себя за то, что до сих пор не повидался с Фрэнком. Я знаю, что это выглядит дико. Кабрера даже предположил, что я считаю его виновным.

– А ты не считаешь?

– Нет. Не в этом дело. Мы так много пережили вместе, многие годы были погребены под обломками нашего детства, замурованы под ним. Стоит мне вспомнить о Фрэнке, как воспоминания детства снова берут меня в плен.

– Ты уезжаешь из этой квартиры, чтобы забыть о Фрэнке? – Пола печально рассмеялась.– Ты окончательно освободишься, когда его осудят на тридцать лет…

– Ты ко мне несправедлива…

Я вошел в спальню и достал свои чемоданы из шкафчика для спортивного снаряжения. Стоя спиной к солнцу, Пола стиснула руки и молча наблюдала за тем, как я раскладывал на постели свои костюмы. Казалось, она сразу потеряла уверенность в себе. Мне захотелось обнять ее, обхватить ее бедра, унести в спальню и положить на оставленную ее телом ямку на постели Фрэнка. Я по-прежнему надеялся снова заняться с нею любовью, но между нами стояла та видеокассета. Я никак не мог забыть образ почти обнаженной женщины, снимавшей на пленку сцену изнасилования, а она, видимо, решила больше никогда не появляться передо мной обнаженной.

Пола подождала, пока я опорожню платяной шкаф, а потом взяла дело в свои руки. Она убрала в чемоданы мои костюмы и сложила халат, разгладив лацканы так, будто хотела стряхнуть все воспоминания о своем романе с Фрэнком.

– Жаль, что ты уезжаешь.– Она заметила свое отражение в зеркале и уставилась на него ничего не выражавшим взглядом.– Здесь ты на время занял место Фрэнка. Похоже, все решили уехать из Эстрелья-де-Мар. Андерсон теперь работает на лодочной верфи в Костасоль. Хеннесси и Бетти Шенд открыли там офис в торговом пассаже, а сестры Кесуик – новые рестораны…

– Тебе тоже пора переехать, Пола.

– Мои пациенты в Костасоль больше не нуждаются во мне, как прежде. У них больше нет ни бессонницы, ни мигреней, ни депрессии. Это новая Эстрелья-де-Мар. Даже Бобби Кроуфорд уехал. Он сдал свою квартиру другим жильцам на весь остаток лета. Хеннесси утверждает, что его разыскивает Кабрера.

В голосе Полы звучала какая-то странная надежда, только подчеркнутая ее грубой манерой выражаться. Уж не она ли донесла инспектору о выходках Кроуфорда, уж не рассказала ли о сожженном катере и торговцах наркотиками у дверей дискотеки клуба «Наутико»?

– Он затаился где-то в Костасоль. Какая-нибудь небольшая проблема… с неправильной парковкой, я думаю. Бобби всегда так спешит, он забывает, что Испания изменилась с шестидесятых. Когда я перееду в свой новый дом, то присмотрю за ним.

– В самом деле? Да он тебя просто околдовал.– К ней вернулся ее воинственный сарказм.– Чарльз, кто-кто, а ты на него повлиять явно не сможешь.

– Неправда. А потом, я и не собираюсь на него влиять. Он проделал удивительную работу. Вернул Костасоль к жизни.