Кокаиновые короли - [17]

Не успел Чавес приехать в Медельин, как местная полиция и агенты службы безопасности принялись уверять его, что из Медельина в Штаты регулярно уходят партии кокаина весом от двух до пяти тонн. Чавес поначалу не поверил и сообщение это начальству не передал — боялся, что засмеют. «В Вашингтоне, верно, решат, будто я сам эту штуку нюхаю», — подумал Чавес.

И он принялся отыскивать главных медельинских дельцов. Разделил всю эту братию на две группы: крупные перекупщики и всякая шушера. Первые — десяток семейств под предводительством Эскобара и Очоа — могли собрать огромные партии кокаина, оплатить и организовать перевозку. Мелюзга стремилась присоседиться к грузам крупных перекупщиков, добавляли кто по одному–два килограмма, кто по сотне. Перекупщик звонил в ресторан или в гостиницу и скликал всех, кто желает добавить груз. И тогда все спешно упаковывали порошок в шары и надписывали особым цветовым и знаковым шифром. Эти надписи и увидят потом таможенники на «джинсовом» кокаине в Майами. У самого перекупщика и у его сбытчиков в Майами, Лос—Анджелесе, Нью—Йорке или в любой другой точке Штатов имелся список шифров, и они отчитывались за каждый килограмм.

За два года работы в Медельине Чавес завел там шесть осведомителей. И все они были убиты. Стоило человеку переступить порог бюро, Чавес поспешно говорил: «УБН очень ценит вашу помощь и поддержку, но старайтесь не общаться с нами напрямую, работайте скрытно, никаких сделок не заключайте». Его, увы, никто не слушал.

Двоюродный брат Пабло Эскобара, потерявший в Перу все до последней нитки, тоже пришел и нанялся в осведомители. Чавес дал ему немного денег и посоветовал вести себя поосмотрительней. Тот сразу отправился к Эскобару и попытался заключить с ним сделку. Нашли его голым, со связанными за спиной руками, шесть пуль прошили его навылет. Зять Хорхе Очоа, летчик, тоже совершил ошибку: он звонил Чавесу по телефону и встречался с агентами УБН на людях. Наемные убийцы по наущению Очоа встретили его в аэропорту после посадки. Полиция нашла труп с выдавленными глазами лишь несколько дней спустя — в канализации.

Шесть полицейских круглые сутки охраняли Чавеса, его жену Джулию и трех малолетних детей. На работу он ездил в джипе с полицейским эскортом, а в ногах был спрятан автомат. Он постоянно носил 9–миллиметровый пистолет и револьвер 38–го калибра. Охрану брал с собой повсюду.

В полиции ему говорили:

— Тут тебя каждая собака знает.

И сомневаться в этом не приходилось. Однажды некий делец раззвонил по всему городу, что прослушивает телефон Чавеса. Чавес немедленно пригласил специалистов обследовать здание. Подслушивающие устройства оказались в телефонном аппарате, в кабинете и возле дома. Одно из донесений, переданных Чавесом в Боготу, было найдено в сумочке жены наркоторговца, арестованной в Майами.

Брак Чавеса не отличался особой прочностью и раньше, до службы в Медельине, а здесь уж семья совсем распалась. Винить жену не стоило — в Медельине ей жилось несладко. А Чавесу, несмотря ни на что, нравилась беспокойная жизнь. Его работа была интересна и важна. Он узнавал детали, факты, не известные дотоле никому. Наркодельцов в этом городе встретишь повсюду, он видел их — то в ресторане, то на дискотеке, то в гостинице. Очоа был завсегдатаем скачек и конных выставок. Другой крупный перекупщик, Хосе Окампо, любил корриду. Чавес ежедневно слушал обрывки их разговоров с майамскими сбытчиками, они уточняли, каким клиентам отправлять шары с таким–то и таким–то шифром. Сделки совершались прямо на глазах. УБН постоянно получало из Медельина важнейшую информацию. А когда в Боготе появился Джонни Фелпс, Чавес мог быть вполне уверен, что информация эта попадает в надежные руки.

Джонни Фелпс очень боялся за жизнь своих эмиссаров, в особенности за Чавеса. Старался заезжать в Медельин как можно чаще, всячески выражал свою признательность. Но это тоже было делом непростым. Ведь главное — уберечь Чавеса от пули.

Фелпс искал способ показать контрабандистам, что с УБН шутки плохи. Такая возможность представилась в феврале 1982 года, когда некий торговец марихуаной с северного побережья похитил двух агентов УБН и пытался убить их неподалеку от Картахены. Люди не пострадали, но Фелпс с помощью полиции перекрыл все дороги и продолжал поиски до тех пор, пока не поймал преступника. Этот случай снискал большому американцу с мексиканским акцентом славу среди колумбийских полицейских и вызвал неподдельное уважение у его собственных служащих. Как говорил позже один из его подчиненных: «Джонни Фелпс дело знает».

7 ЗОЛОТОЙ ВЕК КАРТЕЛЯ

18 апреля 1981 года, перед приездом в Боготу Джонни Фелпса, молодые колумбийские короли кокаина устроили «встречу в верхах» на побережье Карибского моря неподалеку от Барранкильи. Здесь находилось ранчо Хорхе Очоа — асьенда «Веракрус». На повестке дня стоял вопрос о дальнейшем расширении кокаинового бизнеса. У клана Очоа накопилось столько кокаина, что они искали все новых и новых путей для переправки наркотика за границу.

Почетным гостем на встречу пригласили Карлоса Ледера. Его позиции на Норманс—Кей пока были прочны, но он, подобно Очоа и Эскобару, понимал, что пропускная способность крошечного островка не удовлетворяет возросший спрос на американском рынке. Дельцам не хватало самолетов, летчиков, а главное — новых контрабандных путей. На асьенде «Веракрус» молодые короли упрочили взаимовыгодные связи, начало которым положила встреча на Норманс—Кей. Так постепенно возник союз, известный ныне как «Медельинский картель».