Кока-гола компани - [36]
— УХ… ТЫХ…ЗЗАТ… ЗЗАТКНИХ …СВОЮ ВОНЮЧУЮ ВАРЕЖКУ… ТТЫ… БЛЯДЬ…ТТЫ… ССУКА… УХ…
— Ты, ё-моё, поспокойнее, а? Чё тебе щас-то не хватает, а, Айзенманн, хрен ты собачий?
— УХ …ТЫХ…ЗЗАТКНИСЬ…ТЫ…
Лониль пинками зашвыривает всю обувь из прихожей в гостиную.
— Лониль… ЛонииИИИЛЬ!.. ПРЕКРАТИ!.. ЧЕРТ, ЛОНИИИЛЬ!!!.. Спидо, Спидо, ну скажи же Лонилю, чтобы он прекратил безобразничать с обувью, черт его подери?!
— ЛЛоо… ниаль..?? Ххо… ххоошшь ссс… сссамной….пппайдеооом н… нна..ккхуххх…нню… ппоссс… ссмооотрим шшш… шшшто… эээтта…шшто Сссо ня… к Сссо не?
— Ага.
Типтоп снимает трубку домофона и впускает Каско и Мома-Айша, которые встретились по дороге. Типтоп смотрится в зеркало, поправляет прическу, хотя поправлять-то нечего, осматривает себя и смотрит на спину Айзенманна, скорчившегося на кресле и судорожно глотающего воздух. Айзенманн сжимает виски руками и подвывает лицом в кресло:
— ННУ ЕТИТВОЮМАТЬ…ТТЫХ… ТЫ… ОЙНУМАТЬТВОЮ… и т. д.
— Нужно туфли снять, Айзенманн, говорит Лониль, прежде чем отправиться на кухню за ручку со Спидо, который левой рукой разводит в воздухе перед собой, чтобы не впилиться в подставку для телефона.
— Заткнись… ух… ттыы…, говорит Айзенманн.
— Тьфу ты черт, ну и ну, больные какие-то все как один, бормочет Типтоп, полируя указательным пальцем передние зубы.
— ЗАТКНИСЬ!! Хором произносят Симпель и Айзенманн.
Типтоп впускает Фазиля, вопящего в трубку «ТиптопТиптопПриветприветпривет». Из кухни выходит папа Ханс, он пытался там разобраться с парой документов. В проходе из кухни в гостиную он прижимается к стене, чтобы пропустить Лониля и Спидо, которые по ширине сойдут за четырех человек. Затем он становится в дверях гостиной и оглядывает собравшихся, смотрит на часы, снова на собравшихся.
— Каско? Нафуниль? Мома-Айша? говорит он.
— Поднимаются, говорит Типтоп, устроившийся на диване рядом с Симпелем. Обе руки Типтоп раскинул сверху по спинке дивана, а ноги широко расставил (не без причины).
— Два часа, начинаем.
— А нельзя две секунды подождать, пока все не подойдут? спрашивает Симпель.
Папа Ханс не отвечает. Он подходит к компьютерному столику, на котором лежит стопка бумаг. Затем он шевелит мышью, так что заставка пропадает и открывается лого НАДЗИРАТЕЛЯ КОНЦЛАГЕРЯ. Типтоп пихает Симпеля коленом и кивает в сторону монитора. Симпель смотрит на экран и затем непонимающе на Типтопа. Типтоп опять кивает, но в ответ совершенно не в тему раздается «ну и че ты хочешь сказать на хрен?». Папа Ханс нажимает клавишу Esc и выключает компьютер. Затем он становится позади Айзенманна, лежащего лицом в кресло и хватающего ртом воздух, и пинает его по подошве. Айзенманн поднимает покрытое красными пятнами лицо от сиденья и, когда видит, что это папа Ханс, с трудом поднимается на ноги. Пошатываясь, он отходит к одному из стульев, расставленных вокруг обеденного стола, и, сложившись в три погибели, садится, распялив рот и прижав руки ко лбу. Папа Ханс усаживается в кресло и кладет на колени стопку бумаг. С закрытым ртом он делает несколько жевков. Симпель следит за его челюстями в надежде получить представление о его настроении, но вынужден довольствоваться истолкованием движения желваков. Типтоп тоже замечает это и немедленно интерпретирует как дурной знак. Типтоп со своей небольшой оплошностью на совести уверен, что знает, что именно предвещает этот дурной знак. Папа Ханс ни разу не посмотрел Типтопу в глаза с тех пор, как тот пришел. Типтоп опасается худшего. Худшим было бы оказаться выкинутым из концерна и потерять лучшую в мире работу. Чуть менее худшим было бы услышать, насколько он безнадежен. Типтопу приходит в голову, что чуть менее худшее, может быть, и есть самое худшее, но не успевает додумать, поскольку в дверях появляются Каско и Мома-Айша в сопровождении шумно выражающего свой восторг Нафуниля. При виде папы Ханса, восседающего в кресле в позе ожидания, они быстренько обрывают слова приветствия. С кухни приходит Соня. Не хватает только Спидо и Лониля, но эта парочка при любом раскладе никак не влияет на ход рабочего заседания, так что собравшиеся по умолчанию соглашаются с тем, чтобы те оставались на кухне. Папа Ханс поднимает взгляд от своих бумаг.
Папа Ханс: Ну что ж, приступим.
Симпель: Да уж, поняли.
Папа Ханс: С чего начнем?
Симпель: А хрен его знает, по мне, так с чего угодно, много есть чего.
Папа Ханс: Ну вот с тебя и начнем тогда.
Симпель: Да пожалуйста. Последние известия у Айзенманна. Айзенманн… АЙЗЕНМАНН! Ты отчет о сделке принес?
Айзенманн: …
Симпель: АЙЗЕНМАНН! Ты задание выполнил или нет? Эй!
Нафуниль: Айзенман он всегда делать кароший работа. Айзенманн уставать. Ти што не видишь? Нехорошо Айзенманн ругать пока он назад почта отдавать.
Симпель: Айзенманн! Все тебя одного, блядь, ждут! Задание выполнил? Короче, давай сюда к чертовой матери отчет о сделке, Айзенманн!
Папа Ханс: Мы ждем, Айзенманн.
Айзенманн: Да заткнитесь вы, садисты проклятые! Заткнитесь! вы… Ты!.. ТЫ! (указывает на Симпеля)… Я сегодня чуть не сдох из-за Симпеля, чтоб мне провалиться на этом месте. Еще раз спросишь о своем гребаном отчете, я его тебе в сраную жопу тебе заткну!
«Ресторан „Хиллс“» прежде всего очень изящный, неожиданный, глубокий и тонкий роман о разрушении вековых структур. Главный герой служит официантом в легендарном старинном ресторане в центре Осло, очень этим гордится и старается во всем следовать полуторавековым традициям. У него дар все видеть, слышать и анализировать. За стенами ресторана прошла одна мировая война, затем вторая, почти никак не изменив уклад заведения, описанный в романе виртуозно, со всеми запоминающимися подробностями. Изо дня в день наблюдая за гостями, герой невольно втягивается в непростые отношения между ними. Матиас Фалдбаккен не просто мастер стиля, он владеет всем комедийным регистром, от фарса до мягкой иронии, умеет все довести до абсурда, а его талант наблюдателя, умение любоваться деталями создают очень странную атмосферу романа: стабильность и постоянство оказываются не менее хрупкими, чем манкирование правилами.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Настоящая книга целиком посвящена будням современной венгерской Народной армии. В романе «Особенный год» автор рассказывает о событиях одного года из жизни стрелковой роты, повествует о том, как формируются характеры солдат, как складывается коллектив. Повседневный ратный труд небольшого, но сплоченного воинского коллектива предстает перед читателем нелегким, но важным и полезным. И. Уйвари, сам опытный офицер-воспитатель, со знанием дела пишет о жизни и службе венгерских воинов, показывает суровую романтику армейских будней. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Боги катаются на лыжах, пришельцы работают в бизнес-центрах, а люди ищут потерянный рай — в офисах, похожих на пещеры с сокровищами, в космосе или просто в своих снах. В мире рассказов Саши Щипина правду сложно отделить от вымысла, но сказочные декорации часто скрывают за собой печальную реальность. Герои Щипина продолжают верить в чудо — пусть даже в собственных глазах они выглядят полными идиотами.
Роман «Деревянные волки» — произведение, которое сработано на стыке реализма и мистики. Но все же, оно настолько заземлено тонкостями реальных событий, что без особого труда можно поверить в существование невидимого волка, от имени которого происходит повествование, который «охраняет» главного героя, передвигаясь за ним во времени и пространстве. Этот особый взгляд с неопределенной точки придает обыденным события (рождение, любовь, смерть) необъяснимый колорит — и уже не удивляют рассказы о том, что после смерти мы некоторое время можем видеть себя со стороны и очень многое понимать совсем по-другому.
Есть такая избитая уже фраза «блюз простого человека», но тем не менее, придётся ее повторить. Книга 40 000 – это и есть тот самый блюз. Без претензии на духовные раскопки или поколенческую трагедию. Но именно этим книга и интересна – нахождением важного и в простых вещах, в повседневности, которая оказывается отнюдь не всепожирающей бытовухой, а жизнью, в которой есть место для радости.
«Голубь с зеленым горошком» — это роман, сочетающий в себе разнообразие жанров. Любовь и приключения, история и искусство, Париж и великолепная Мадейра. Одна случайно забытая в женевском аэропорту книга, которая объединит две совершенно разные жизни……Май 2010 года. Раннее утро. Музей современного искусства, Париж. Заспанная охрана в недоумении смотрит на стену, на которой покоятся пять пустых рам. В этот момент по бульвару Сен-Жермен спокойно идет человек с картиной Пабло Пикассо под курткой. У него свой четкий план, но судьба внесет свои коррективы.