Кох. Вирхов - [39]

После Московского международного конгресса Вирхов 79-летним стариком принял участие в Парижском международном съезде (1900 год). Опять восторженные овации по его адресу, и громадный парижский Salle de Fêtes не мог вместить всех желающих принять участие в конгрессе и послушать великого старца. Вирхов выражал радость, что «даже малейшая тень недоверия и печальных воспоминаний были забыты; никогда я еще не встречал такого дружеского приема в столице Франции». Он высказал надежду, что в будущем врачи будут не только участниками мира между народами, но и борцами за мир. Этой мечте великого ученого не удалось, как известно, осуществиться: империалисты в кровавой схватке столкнули французский и немецкий народ, разожгли пламя шовинизма, и врачи, наряду с другими, также подверглись заразе шовинизма: долгие годы после империалистической войны врачи «стран Антанты» не желали встречаться на конгрессах с врачами «германской коалиции».

Парижский конгресс был последним международным конгрессом, в котором принял участие Вирхов. Силы его вместе с годами заметно падали. Еще на съезде немецких врачей в Мюнхене в 1899 году участники съезда отмечали «бледновосковой цвет его лица, потухший взор, неземную улыбку на морщинистом лице, слабеющий голос».

Несчастный случай ускорил роковой конец: летом 1902 года Вирхов упал с трамвая и переломил себе шейку бедра. Ни внимательный уход врачей и жены, ни лечение на курорте в Теплице не могли восстановить силы больного, прикованного к постели. 5 сентября 1902 года Вирхов умер.

Заключение. В чем был велик Вирхов и в чем он ошибался?

Едва ли во всей истории медицины можно найти другого ученого, который обладал бы такими разносторонними дарованиями, как Вирхов. Нет явления, которое он не исследовал бы и не объяснил. Болезни органов кровообращения, органов пищеварения, инфекционные болезни, новообразования — одинаково привлекали к себе его внимание. И всюду, в результате своих исследований, он приносил в науку нечто новое.

Вирхов пользовался «естественнонаучным» методом, как он выражался. Метод этот вел его в большинстве случаев по материалистическому пути: он объяснял патологические процессы изменениями материальных, наблюдаемых простым глазом или под микроскопом частиц человеческого тела. Он смело отбросил метафизические и умозрительные объяснения болезненных явлений.

Вершиной его учения явилась провозглашенная им целлюлярная (клеточная) патология. Это учение Вирхова называют виталистическим. Но такое название можно приложить к. целлюлярной патологии лишь условно: поскольку Вирхов не указывал причин клеточных изменений, а его ученики апеллировали к жизненной силе, «которая управляет», якобы, «деятельностью клеток», налет витализма на этом учении действительно имеется. Однако поскольку Вирхов, в противоположность бывшим до него метафизическим представлениям, стал указывать на точно наблюдаемое изменение клеток, как на основу болезни, его целлюлярная патология в то время несомненно лежала на пути к материалистическому объяснению болезненных явлений.

Насколько всеобъемлющи были исследования Вирхова, показывает, между прочим, следующее обстоятельство. 29 сентября 1901 года по случаю 80-летнего юбилея Вирхова в Киеве было устроено торжественное заседание семи научных медицинских обществ. И буквально каждый представитель от всех этих обществ говорил о том громадном влиянии, которое оказали работы Вирхова на развитие его отрасли науки.

Патолог проф. В. К. Высокович говорил об исключительных заслугах Вирхова в области патологии.

Психиатр проф. И. А. Сикорский говорил об его антропологических исследованиях, имеющих прямое отношение к психиатрии.

Сифилидолог проф. С. И. Томашевский говорил про Вирхова: «Он первый определил истинный патологический характер сифилитических поражений; ему первому принадлежит заслуга подробного описания тонкого микроскопического строения сифилитических поражений… До него не существовало патологической анатомии сифилиса — он ее создал».

Военный врач Н. В. Соломка напомнил о речи Вирхова на VII международном статистическом конгрессе, где Вирхов предложил использовать данные набора войск для характеристики санитарного состояния населения; о работе Вирхова во время франко-прусской войны; о его реформе военно-санитарного дела.

Клиницист проф. Тритшель говорил: «Не стану перечислять всех работ Вирхова, касающихся клинической медицины. Продуктивность Вирхова является поистине изумительной, и я полагаю, что если бы сосчитать все его работы по всем отраслям знания, то их оказалось бы свыше 300».

В этом духе говорили ораторы и по другим специальностям. И надо признать, что, вопреки условности обычных юбилейных речей, эти высказывания о Вирхове не содержали в себе никаких преувеличений. У Вирхова гений сочетался с изумительной работоспособностью; про него говорили, что он работает тридцать шесть часов в сутки.

Вирхов был величайший ученый. Но это не был односторонний специалист. Вирхов обладал кругозором настоящего государственного деятеля. Достаточно вспомнить его мысли об общественном здравоохранении, которые мы изложили довольно подробно. Ни одна буржуазная страна в мире, даже самая передовая, не осуществила и десятой доли того грандиозного плана оздоровления населения, который начертал Вирхов; ни одна буржуазная страна и не может осуществить этого плана, ибо капиталисты меньше всего озабочены оздоровлением трудящегося населения. Единственная страна, где план Вирхова выполнен и перевыполнен, где здравоохранение поднялось до таких высот, о которых не смел и мечтать демократ Вирхов, это — СССР.