Коготки Галатеи - [36]

Рогова доверила. Но вот что любопытно: процветание фирмы полностью зависело от отдела сбыта. Возникает резонный вопрос: что же господин Сабитов не вывел фирму на должный уровень при живом хозяине, а наоборот, отдел под его руководством работал день ото дня хуже? Подобный факт не мог не навести на мысль, что начальник отдела сбыта сажал родную фирму на мель умышленно. А может, такой исход событий был запланирован совместно с Роговой?

Однако не будем гадать. Обратимся к фактам. Следственной группе стало известно, что Пьяных был частым гостем в доме Роговых, но хозяйка дома категорически отрицает свое знакомство с ним. Это вызвало у следствия подозрение. Неожиданно выяснилось, что Анну Рогову в день убийства видели недалеко от Красного Яра. Сама она это отрицает, но и не дает вразумительного ответа на вопрос: где она находилась в час убийства мужа?

В результате мадам Рогова, а заодно и новоиспеченный глава «Симбир-Фарма» взяты под стражу. Прокуратура убеждена в причастности их обоих к этим зверским убийствам. В данный момент следствие выясняет долю участия каждого в этом преступлении. Также правоохранительные органы намекнули, что ищут уже не самого Пьяных, а его труп, причем неподалеку от Красного Яра. Когда тело будет найдено, многое встанет на свои места, в том числе будет получен ответ на вопрос: для чего мадам Рогова в день убийства ездила в Красный Яр?

По мнению следствия — это дело двух-трех дней.

Прочтя заметку, я швырнул газету в урну и произнес в сердцах:

— Скоты!

Что я мог произнести еще? Это слишком, даже для желтых журналюг. Куда смотрит прокурор?

Я вернулся домой и стал звонить по всем инстанциям. В прокуратуре находился только дежурный, однако домашний телефон следователя Сорокина он дать категорически отказался. Не произвело на него впечатления и мое заявление, что я знаю все об этих странных убийствах в Красном Яре. Дежурный так же невозмутимо отпарировал:

— Если у вас есть какие-то факты по этому делу, мы готовы принять их от вас в письменном виде.

Я решил не медлить. Быстро собрался, кинул в сумку две ручки и пачку бумаги, взял паспорт и уже было шагнул за порог, как вспомнил про дневник. Пришлось вернуться, вырвать исписанные страницы и сжечь их в алюминиевом блюде. Только после этого я окинул взглядом свою одинокую квартиру и вышел вон.

Был солнечный сентябрьский день. Пахло прелыми листьями и сырой землей. Во дворе шумно резвилась детвора, чирикали воробьи и ворковали голуби. Я решил перед прокуратурой зайти к Дмитрию Дмитриевичу, хотя и не был уверен, что в это время он уже в мастерской. Обычно мастер подходил ближе к вечеру, но все равно там должны быть ребята. Завернув на улицу, где стоит Дом художника, я неожиданно увидел того, кого искал. «Что ж, это действительно судьба», — усмехнулся я и пошел ему навстречу. Сорокин узнал меня и первый протянул руку.

— Зря вы проходите мимо этого здания, — произнес я, кивая на Дом художника. — Как раз в нем вы и найдете разгадку вашего дела. Вас само провидение водит вокруг этого места.

Следователь засмеялся, подумав, что я шучу.

— Вы читали сегодняшние «Вести»? Это правда, что они пишут относительно Роговой?

— У меня эти «Вести» вот уже где сидят! — скривился Сорокин, проведя ладонью по горлу. — Я все-таки подам на них в суд.

— Значит, Рогова не арестована?

— Рогова задержана по подозрению.

— Но неужели вы действительно думаете, что Анна Николаевна «заказала» своего мужа?

— Почему бы нет? — сверкнул очками Сорокин. — Все факты против нее. Во-первых, её опознали свидетели. В день убийства она была в Красном Яре. Разве это не факт? Причем сама она это отрицает.

— Вы хотите сказать, что зарубила она?

— Ну что вы? — улыбнулся следователь. — Зарубить она, конечно, не могла, но «заказать» мужа — резон у неё был. А порубал их всех мужчина недюжинной силы, который раньше имел дело с разрубкой мяса. Одним ударом раскроить череп — может только мясник. Либо патологоанатом.

— А дровосек разве не может?

— Может, конечно, — засмеялся следователь. — Но у меня нет на подозрении дровосека. А меня есть мясник.

Мне ничего не оставалось, как тяжело вздохнуть.

— Давайте зайдем в мастерскую. Я вам кое-что покажу, и вы сразу перемените свое мнение.

Брови следователя взметнулись, в глазах появилось недоумение. Он недоверчиво вгляделся в меня, молча требуя дополнительных объяснений.

— Я не шучу, Валерий Александрович. Пойдемте!

Было видно, как он колебался, но любопытство взяло верх. Сорокин украдкой взглянул на часы и, заинтригованный, направился за мной. По правде говоря, я предполагал, что он ничего не поймет, просто мне хотелось в последний раз окинуть взором мастерскую.

Как я и предполагал, Дмитрия Дмитриевича ещё не было. Но орелики уже трудились. Среди них и скульптор Сережа, который был мне нужен. Ребята радостно приветствовали меня и завалили вопросами, где я пропадал столько лет. Я отвечал неопределенно, а сам искал глазами подходящую скульптуру. Наконец я прямо спросил у Сереги:

— У тебя есть какая-нибудь фигура, от которой ты мечтаешь избавиться?

Скульптур неопределенно дернул плечом.

— Такие фигуры всегда есть. Весь вопрос в том, кто потом будет убирать.