Кого за смертью посылать - [24]

– Не буду я ждать, – сказал Жихарь. – Где у вас голубятня?

По дороге на голубятню богатырь думал, что на месте молодого разбойника нипочем бы не соблазнился здешним житьем. Это какое же благоразумие и предусмотрительность надо иметь! Бражку тут явно дают не вволю, а по мерке, насчет же девок и вовсе сомнения огромнейшие…

– Лучше в поле голову потерять! – вслух решил он и высунул голову из чердачного окошка.

– Правду говоришь, родимый! – сказал старичок, который стоял на карачках, дугой выгнув спину. Глаза у старичка с годами не выцвели, сохранили зеленый оттенок и продольный зрачок. На гнутой спине у этого старичка стоял босиком другой, столь же древний, и пытался, помогая себе длинным и вострым носом, отпереть засов на голубятне.

– Кот и Дрозд, спасите меня! – дитячьим голосом сказал Жихарь.

Верхний старичок зашатался и полетел вниз, но не убился, а рассмеялся, подхваченный богатырской рукой…

…Прославленные разбойники даже не удивились, узнав, что их питомец не пал жертвой хищных зверей, не был растерзан поедучими ведьмами, и даже наоборот – прославился и возвысился. В таком возрасте обычно уже ничему не удивляются.

– Говорил же я тебе, старому дураку, – не пропадет! – сказал Дрозд Коту. – После нашей-то науки!

– И я тебе, старому дураку, то же самое толковал! – промурлыкал Кот. Он потерся об Жихаря спиной и разразился хриплым мявом, означавшим не то смех, не то плач.

Порадовавшись встрече и всплакнув, разбойные деды принялись наперебой жаловаться богатырю, что здесь, у Полелюя, им не дают развернуться во всю ширь молодецкую, что проклятый староста загубил за их же деньги ихнюю вольную волюшку, оставив только горькую долюшку…

– У них и зелено вино какое-то сухое, – пожаловался Дрозд. – Мочишь, мочишь горло, а промочить никак не можешь. Налицо явные хищения общественной собственности в особо крупных размерах, совершаемые группой лиц по предварительному сговору с особой жестокостью…

– При отягчающих обстоятельствах! – сказал Кот, но вдруг замолк, потому что внизу по всему терему пошел какой-то странный гул, от которого заложило уши.

– Это еще что? – встревожился богатырь.

– Это Соловей Одихмантьевич, – сказал Дрозд. – Весна же – он свистеть начинает, Соловьиху манить. Да где теперь та Соловьиха, кто ей целует пальцы? Неужто найдется такой придурок?

– И зубы уже не свои, – добавил Кот. – Вот настоящего свисту и не получается. А то бы он им нащепал лучины!

– Так Соловей до сих пор жив?

– Чего ж ему сделается? Выбитое око заткнул соломой, окосицу прикрыл бляхой из металла желтого цвета – и живет себе. Конечно, на семи-то дубах ему было просторнее, зато здесь никто не тронет. Экстрадикции не подлежит: отсюда выдачи нет! – вздохнул Дрозд, упомянув единственное тутошнее утешение.

Впрочем, не единственное: Жихарь отворил голубятню, стал вытаскивать птиц по одной и подбрасывать в воздух. Кот схватил шест с привязанной к нему алой тряпкой и начал, шипя от боли в суставах, размахивать им в воздухе.

Дрозд засвистел – но тоже не так лихо, как прежде, и богатырю пришлось помогать.

Побаловав престарелых лиходеев любимым зрелищем и подождав, покуда голуби, накружившись вольно в ясном небе, вернутся на дармовую жратву, он задвинул засов и сказал:

– Не горюйте, Кот и Дрозд! Вы меня в беспомощности не покинули, и я вас не оставлю, заберу к себе в Столенград!

– Что та, что ты! – замахали руками разбойники. – Нас же там сразу признают и повесят!

– А вот и нет! – Жихарь гордо вскинул голову. – Во-первых, у нас в Многоборье нынче торжествует закон – моей же, кстати, супругой составленный. И в том законе для таких, как вы, есть понятие срока давности… Во-вторых, я теперь князь – что хочу, то и ворочу! А в-третьих, у меня скоро появится сын, тоже богатырь. Не бабам же его воспитывать!

– Не бабам! – дружно воскликнули старики. – Может и сын героем стать, если отец герой!

– До поры Полелюю ни слова, и вообще – никому, – предупредил Жихарь. – Давайте-ка сядем сюда, в тень, и поговорим. Мне у вас много о чем нужно спросить…

– Нам бы лучше на солнышко, – попросили Кот и Дрозд, и богатырь их уважил.

Жихарь в чердачное окно велел принести вина и лучшей закуски. Полелюй, в надежде на богатую награду, подавал сам, на подносе с чистым полотенцем. Он хотел было присоседиться к собранию на крыше, но богатырь вежливо, хоть и убедительно, попросил его ступать вниз, приглядеть за ярмаркой.

– Ну, отцы мои, – сказал он, когда старики угостились, – настал, хоть и с запозданием, час рассказать вам, где вы меня нашли и при каких обстоятельствах.

– Мы, нижеподписавшиеся, – привычно, как на допросе, забубнил Дрозд, – выйдя из рабочего помещения по естественным надобностям, услышали странные звуки и после тщательного осмотра места происшествия обнаружили…

– Да брось ты, дядюшка Дрозд! Говори свободно, нас туг никто не услышит. Я вот сейчас лестницу вытащу на всякий случай…

Решение было правильное: вытаскивая лестницу, богатырь стряхнул с нее Полелюева наушника из здешних постояльцев.

– Теперь говорите!

– Значит, так: мороз крепчал… – начал Дрозд.

– Дождь лил как из ведра, – добавил Кот.