Когнитивный диссонанс - [5]
Шрифт
Интервал
в зубоскальстве и неуважении…
Что ж, нате вам правду…
Вам показалось, что я недостаточно почтительно отношусь ко Льву Николаевичу и членам его
драгоценного семейства?
Вам померещилась насмешка? Ну, что вы, уважаемый!
Это не насмешка, это…
это смущённая улыбка.
Именно так, со смущённой улыбкой, я и постарался отнестись к известным фактам, из жизни Льва Николаевича.
«А нельзя ли вовсе без улыбки» – спросите вы?
«Увы,» – отвечу я – «ежели к жизни относиться вовсе без улыбки – она, жизнь, покажется грустной,
а то и мрачной».
Итак, вот вам: маленький, но правдивый рассказ о кусочке жизни Льва Николаевича.
Но, сначала несколько слов о жене, ибо женщина, живущая в вашем доме, влияет на вашу судьбу более… более, нежели Луна без курса, или там, транзитный Сатурн в пятом доме…
Как вы помните, жену звали Софья Андреевна Берс.
Граф прожил с ней 48 лет, она родила ему тринадцать детей, из которых семеро остались живы.
На плечах Софьи Андреевны было всё: имение, дети,
(О трудностях воспитания графских детей я бы с удовольствием порассуждал, но практических навыков у меня маловато…
Разве что, своих, «негодяйчиков», когда у них прореза́лись «графские замашки», я регулярно увещевал: поимейте совесть, чай, вы, всё же, не «графья», а у Софьи то, Андреевны… у неё, даже и этой отговорки не было).
А, помимо деточек да именьица, на Софье, свет, Андреевне, ещё и издательские дела, да ещё и «Сам»…
Лёвушка – муженёк.
(Эх, бабы деревенские, не понимаете вы своего счастья, ну придёт мужик пьяный, и спать прямо в лаптях завалится – «делов»!..
А, вот, когда мужик трезвый… да умственный, да мать его, она очень совестливая была, а он, как раз, в мать
и пошёл – совестливый до невозможности… мало того, он ещё и книги пишет под настроение… а настроение оно, сегодня одно, а завтра…)
Вы помните, Софья Андреевна по нескольку раз(!) переписывала многочисленные черновики мужа.
Но, если работа с художественной литературой ей доставляла, по её собственным словам, «большое эстетическое наслаждение», то религиозно-философские тексты она переписывала без особого энтузиазма
(известное дело, у жёнщин-то,
и философия другая,
да и религия у них, какая-то своя).
Из дневника С.А.
«Сейчас 2 часа ночи, я все переписывала. Ужасно скучная и тяжелая работа, потому что, наверное, то, что написано мною сегодня, – завтра все перечеркнется и будет переписано Львом Николаеви —
чем вновь. Какое у него терпение и трудолюбие – это поразительно!»
15 июля 1897 года
(обратите внимание, о собственном терпении и трудолюбии – ни слова, всё по «Домострою»: «Жена добрая, трудолюбивая, молчаливая…»)
В момент венчания Софье Андреевне Берс было всего лишь 1 8 лет, а ее жениху – 34.
До знакомства с будущей женой писатель неоднократно… влюблялся.
Желая быть честным со своей будущей супругой, Лев Николаевич, незадолго до свадьбы, отдал ей свои дневники.
В этих дневниках, как вы понимаете, был изложен его немалый опыт в деле совращения с пути истинного благородных дам (о прочих дамах, граф не счёл нужным упоминать).
Ох уж, эти добрые и честные намерения, не ими ли, вымощена дорога в Ад.
Ну зачем, скажите, посвящать юную девицу во все эти… подробности.
Кто знает, как у неё было с тем, что теперь зовётся сексуальным просвещением, возможно, она мечтала о том, что граф будет её носить на руках… и только.
Разве что, граф побаивался, что его друзья, всё разболтают и торопился ознакомить невесту, со своей версией событий.
Вы уже поняли, что Лев Николаевич был не только благородным, но и честным человеком:
с такими жить особенно трудно.
Прошлые похождения мужа бесили графиню и были причиной многих семейных конфликтов.
Однако возмущение Софьи Андреевны было вызвано не только ревностью.
Лев Николаевич рассматривал женщину только и исключительно,
с высоты патриархальных устоев:
«Мода умственная – восхвалять женщин, утверждать, что они не только равны по духовным способностям, но выше мужчин, очень скверная и вредная мода» – объяснял граф.
Из дневника С.А.
«…Вчера вечером меня поразил разговор Л. Н. о женском вопросе. Он и вчера, и всегда против свободы и так называемой равноправности женщины;
вчера же, он вдруг высказал, что у женщины, каким бы делом она ни занималась: учительством, медициной, искусством, – у ней одна цель:
половая любовь. Как она её добьется, так все её занятия летят прахом.
Я возмутилась страшно таким мнением и стала упрекать Льву Николаевичу за его этот вечный циничный… взгляд на женщин.
Я ему сказала, что он потому так смотрел на женщин, что до 34 лет не знал близко ни одной порядочной женщины».
(Гордыня это, матушка Софья Андреевна, как есть, гордыня!
Вы изволите утверждать, что кроме вас, ни одна порядочная женщина не обратила на графа внимания, а, ведь он, в те годы, был… может быть, и не лучше, но точно моложе…)
Обратите внимание, что Л.Н. женился, как раз в 34 года, стало быть, результатом честности Толстого, стало лишь то, что его дражайшая супруга сорок восемь лет «проедала ему плешь» тем, что он всю жизнь «водился с женщинами непорядочными».
Лев Николаевич, будучи человеком правдивым, наверняка, не стал отрицать, что и такие знакомые у него были.