Когда журналисты были свободны - [23]
И что-то прочитал из Ахматовой. А я продолжил.
И что-то прочитал из Цветаевой. А я продолжил…
И он вдруг начал со мной разговаривать – как с человеком, достойным уважения. Еще пять минут назад он меня воспринимал как штафирку какого-то, и вдруг – такая перемена. В умении чувствовать людей Лапину, конечно, было очень далеко до Мамедова. А в умении творить – до Ворошилова.
Когда вышел первый выпуск «Что? Где? Когда?», я понял, что – вот, Ворошилов нашел свою идеальную форму. И он тоже понял, что нашел.
Это колоссальная редкость – чтобы телевизионная программа стала явлением в жизни страны. Причем не одного, а нескольких поколений. Она появилась при социализме, прошла перестройку, распад Союза, «дикий капитализм» 90-х, «гламур» нулевых, «телевизионный негативизм» нашего времени…
Еще Владимир Ильич Ленин говорил: всё, что касается миллионов, становится политикой. Футбол – это политика, «КВН» – это политика, «Что? Где? Когда?» – это политика. Потому что это меняет сознание людей.
И «Что? Где? Когда?» действительно изменила сознание людей. На телевидении появился «живой интеллект». До игры интеллект воплощали Капица, Лев Николаев. То есть ум был прерогативой конкретных людей, профессоров. А тут появились какие-то ребята-студенты, которые не просто проявляли интеллект – они мыслили в кадре, думали в кадре, более того – думали быстро! Это ведь совершенно не советское, не совковое действо… Ведь в Советском Союзе как было принято думать? Вызвали человека, а еще лучше – посадили его и сказали: думай. Как с Королевым. А тут в свободном режиме люди думают и импровизируют. Мозговой штурм, абсолютно не свойственный советской действительности. «С нами тот, кто все за нас решит» – вот что было лозунгом, девизом и частью устоев государства: думать должны начальники, а подчиненные – исполнять.
И вдруг такая история. Конечно, никто, переживая за знатоков, не считал, что на их глазах харизматичные студенты подрывают устои советского строя. Но это как лед, который подтаивает – постепенно, незаметно, плавно, а потом – бах! И нет его.
И я думаю, что в процессе, который потом начался и который назвали горбачевской перестройкой, в подготовке этого процесса, в том, что молодежь активно включилась в него… – есть определенная роль «Что? Где? Когда?». Может быть, перестройка возникла потому, что почва для нее была подготовлена, – и одним из моментов, раскрепощавших умы, была эта игра.
Она разрешала людям не только думать. Ошибаться! Оказалось, ошибаться – можно! Ошибаются – все! И это – не стыдно!
Да, игра стала событием. В стране, где за год могло не произойти ни одного события (если верить официальной хронике), появилась игра.
Внутри нее всегда что-то происходило: знатоки выигрывали, проигрывали, менялись правила – порой по ходу игры. Ворошилов сам говорил: единственное правило, которое будет неизменным, состоит в том, что ведущий игры имеет право в любой момент изменить любое правило.
Жанр «Что? Где? Когда?» он определял как документальный спектакль, хотя мне всегда казалось, что это – телевизионная феерия.
Ведь суть игры – не в вопросах и ответах. Да, вопросы были заковыристые, ответы – неожиданные. Но это лишь каркас, форма.
– Главное – форма! – Ворошилов разбирал письма с вопросами. – На телевидении главное – форма, Эдуард Михайлович, запомните, главное – это форма! Она – как арба, на которую можно грузить все, что хочешь.
Он нашел эту форму. И грузил на нее все, что хотел. Вообще, придумать форму – считалось особым шиком. Еще одной не менее гениальной формой был «КВН». И он, как и «Что? Где? Когда?», породил множество клубов, объединений, движений… Потому что была форма – и ее каждый мог повторить.
Однажды мы сидели с Ворошиловым у него дома. В той самой его черной квартире с красной лампой и стенами, завешанными желтыми стикерами. Настроение Владимира Яковлевича было лирически-приподнятым.
– У меня есть заветный сундучок, в котором лежат неиспользованные телевизионные формы, – сообщил он. – Знаете, сколько всего их существует в природе?
– Сколько? – Я сделал вид, что приготовился записывать.
– У Би-би-си, думаю, штук двадцать. А всего их – пятьдесят. – Ворошилов улыбнулся.
– А у вас сколько? – Я уже понял, к чему он клонит.
– У меня пятьдесят. У Би-би-си двадцать, а у меня – пятьдесят, – он обвел взглядом стену со стикерами. – Иногда я вынимаю их из сундучка, по мере того как они созревают, смотрю… некоторые использую. Пока только некоторые.
Он умер в 2001 году. И я до сих пор жалею, что он, увлекшись «Что? Где? Когда?», не достал все свои формы из этого сундучка. Я не знаю, сколько их у Би-би-си. Но верю, что в природе их – пятьдесят. Ровно столько, сколько было у Ворошилова.
Глава седьмая
«12 этаж»
Амонашвили подскочил со стула, замахал руками на подростка:
– Не говори! Не говори!
Кинулся ко мне:
– Нельзя задавать такой вопрос!
И я вдруг понял, насколько он прав. И резко перебил себя:
– Нет, не отвечай! Шалва Александрович прав, не отвечай!
Секунду назад я спросил парнишку: «Скажи, у вас в классе есть подлецы? Ты можешь их назвать?» И четырнадцатилетний подросток действительно приготовился называть фамилии.
Встречи с произведениями подлинного искусства никогда не бывают скоропроходящими: все, что написано настоящим художником, приковывает наше воображение, мы удивляемся широте познаний писателя, глубине его понимания жизни.П. И. Мельников-Печерский принадлежит к числу таких писателей. В главных его произведениях господствует своеобразный тон простодушной непосредственности, заставляющий читателя самого догадываться о том, что же он хотел сказать, заставляющий думать и переживать.Мельников П. И. (Андрей Печерский)Полное собранiе сочинений.
Воспоминания участника обороны Зимнего дворца от большевиков во время октябрьского переворота 1917 г.
Михаил Александрович Бакунин — одна из самых сложных и противоречивых фигур русского и европейского революционного движения…В книге представлены иллюстрации.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.
Более полувека в искусстве, четверть века — в политике. Режиссер, сценарист, актер, депутат, доверенное лицо Владимира Путина и глава его предвыборного штаба в 2012 году. А еще Станислав Говорухин — художник (самая знаменитая его картина — та самая черная кошка из фильма «Место встречи изменить нельзя») и философ.В этой книге воспоминания Станислава Говорухина о себе и дорогих ему людях соседствуют с его размышлениями о жизни и кино, жанровыми сценками, даже притчами и частушками. Портреты Владимира Высоцкого и Николая Крючкова, Сергея Бондарчука, Вишневской и Ростроповича — рядом с зарисовками малоизвестных и вовсе безымянных героев.
Андрей Грачев был помощником и пресс-секретарем последнего руководителя Советского Союза Михаила Горбачева. Именно он 25 декабря 1991 года объявил международной прессе и ошеломленному миру о кончине СССР. В этой книге воспоминаний и размышлений автор возвращается к уникальному моменту, который был одновременно и финалом невиданного исторического эксперимента, связанного с революцией 1917 года, и началом нового этапа жизни Российского государства. Почему Михаил Горбачев не использовал военные и силовые рычаги для сохранения своей власти? Виноват ли Борис Ельцин в том, что Крым остался частью Украины, а не вошел в состав Российской Федерации уже в 1991 году? На эти и другие вопросы отвечает и делится секретами большой политики один из тех, кто входил в ближайшее окружение Президента Советского Союза до последних минут существования этого государства. Прошло три десятилетия — своей книгой-некрологом Андрей Серафимович Грачев окончательно провожает СССР в историю и предлагает взглянуть в будущее.
Бывший начальник Службы безопасности Президента и автор литературных бестселлеров – о сегодняшних подвигах «героев нашего времени». Вы встретите как новые, так и давно знакомые лица из ельцинской «семьи» и круга ее приближенных. Найдете замечательные сатирические портреты, на которых легко узнаете изображенных по характерным чертам и скандальным делам. Коснетесь круга «неприкосновенных», придавших коррупции государственный масштаб. Познакомитесь с ворами и воришками всех калибров на государственной службе, делающих общее дело. Книга – награда и наслаждение для тех, кто до сих пор жалел, что «нет на них нового Салтыкова-Щедрина».