Когда закончилась нефть - [78]

Отчего-то здесь было пусто. За окошками в темнеющем небе плыли облака. Ноги бесшумно ступали по бархатному ковру, ровно гудели двигатели, и на чьем-то столике еле слышно звенели бокалы с недопитым коньяком.

Пахло чем-то знакомым и в то же время опасным. Аслан сделал еще шаг и вскрикнул: на ковре между кресел лежал мертвый охранник в черном. Вниз лицом, с простреленной головой. На месте затылка что-то бугрилось и бурлило, кровь заливала ковер.

Беслан зажал рот ладонью. Старший, который много чего видел в квартале, сглотнул и двинулся вперед, потащив за собой брата. Опрокидывая столики, они бежали дальше (на бегу Аслан заметил еще один труп: жирный мужик в пиджаке сполз на пол между кресел, все еще сжимая в руках оружие).

Тяжело дыша, они остановились у двери, отделанной натуральным деревом (было видно, что в ней застряло две или три пули). Взявшись за ручку, Аслан дернул дверь на себя.

И тут же увидел профессора.

* * *

— Я еще раз повторяю, — снова заговорил Анатолий Борисович. — Вы отдаете приказ, и самолеты возвращаются. Иначе они вернутся все равно. Но вы об этом уже не узнаете.

Пузатый потный мужчина в спортивном костюме смотрел на него не мигая. Возможно, он не все понял, но перевести не просил. Он сидел на белом кожаном диване, и двое гвардейцев держали его под прицелом. Трое или четверо других, в черных мундирах, отдыхали на полу — Аслан заметил, что рты у них залеплены скотчем.

— Да, — вдруг сказал пузатый.

Аслан в первое мгновение даже не понял, кто перед ним. На уличном экране глава правительства выглядел совсем другим — солидным, уверенным в себе, стопроцентно надежным русским богатырем.

Теперь он трясся. По его жирной шее стекал пот. Даже очки в роговой оправе почему-то запотели.

— No way. I can't believe it, — прошептал он. — What's the fuck is goin' on? They said everything's gonna be O.K.

Профессор поморщился.

— He тяните время, — сказал он. — Мои люди тоже нервничают.

Командир гвардии молча подал премьеру компактный, очень дорогой передатчик спутниковой связи (любопытный Беслан вытянул шею).

Толстяк кивнул. Кряхтя, поднялся. Зачем-то снял очки, протер, огляделся. Протянул руку за телефоном. И вдруг удивительно проворно развернулся, наклонился — и, выбросив обе руки вперед, как пловец, ухватил Беслана за плечи и подтащил к себе. А сам стал спиной вперед отступать в сторону кабины пилотов.

— Good boy, — бормотал он. От него воняло, как от дегрота.

Не оглядываясь, он пнул в дверь ботинком.

Профессор медлил. Командир гвардейцев шагнул вперед.

— Stay down there! — крикнул толстяк. Похоже, он не был слабаком. Правой рукой он зажал Бесланову шею и начал душить.

Дверь кабины приоткрылась. Второй пилот выглянул и тут же убрался прочь. Толстяк, умело прикрываясь, продолжал пятиться.

— Вот с-сука, — проговорил профессор.

В тот же миг из дверей кабины полыхнуло пламенем: это были выстрелы из атоматического пистолета, и стреляли метко, потому что одного из гвардейцев отбросило к стене, и, словно на кадрах рапид-съемки, Аслан увидел, как лопается бронежилет на его груди — и в том месте, где он лопнул, как будто бы распускается алый цветок. Выстрел не был единственным. Аслан оглянулся и увидел, что еще один гвардеец поодаль оседает на пол, хватаясь рукой за бок.

Но другой парень в камуфляже не растерялся и вскинул ствол. Жирный на мгновение потерял концентрацию, взвизгнул и оттолкнул Беслана; прямо под ухом раздались выстрелы, жирный коротко вскрикнул — и тут же умолк.

Аслану показалось, что моторы «Боинга» заглохли. Потом он понял, что оглох сам.

Рядом медленно сползал по стене пузатый премьер: его очки слетели на пол, и он все дергал рукой, как будто искал их. Но Аслан не смотрел на него. Он видел: темное пятно расплывается у Беслана на груди, под курткой, и его лицо на глазах становится чужим.

На ватных ногах Аслан шагнул к брату. Опустился на пол рядом. Он не знал, где нужно щупать пульс, поэтому просто держал его за руку.

Профессор нагнулся.

— Как жаль, — сказал он. — Как жаль.

— Он умрет? — спросил Аслан.

— Чудеса случаются, — произнес профессор глухо.

Аслан уже не слушал. Он хмурился и пытался что-то вспомнить.

Запустил руку в карман.

Извлек оттуда крошечный розовый прямоугольник. Посредине еле заметно пульсировал огонек. Не зная, что делать дальше, он надавил пальцем посередине. Огонек погас.

«Ну вот, сломал», — подумал он.

Он не слышал, как закричали в кабине пилотов, не слышал даже внезапно наступившей полной тишины. Самолет затормозил, словно кто-то рванул стоп-кран, и остановился в воздухе. «Надо же, сработало», — подумал Аслан, вписываясь всем телом в стенку.

* * *

За окнами «Боинга» мерцали и двигались огоньки. Было похоже, будто он летит — тихонько и не спеша, покачивая крыльями — среди московских небоскребов и автострад, знакомых каждому по теленовостям.

На самом деле он никуда не летел.

Серый и беспомощный, с выключенными двигателями, он болтался в самом центре гигантской прозрачной тарелки из невообразимого комплекта для микроволновки — как показалось Аслану еще в самый первый раз. Какие космические волны удерживали «Боинг» в пространстве, страшно было даже думать.