Когда закон бессилен - [17]

— Ты когда вернешься-то? — спросила мать.

Как только Валерку похоронят, — с грустью проговорил он, — сразу приеду. Я там заодно узнаю, что об убийцах Сашеньки и Зинки узнали. — Наливая в стакан молоко, посмотрел на мать. — И не забудь поговорить с дядей Степаном. Я сейчас этих пчел видеть не могу. И вагончик отдай.

«Ну да, — мысленно возразила мать, — как же. Не торгуйся. Задарма отдать. Степка, он сразу возьмет. И деньгу хорошую отвалит».

Услышав стук в дверь, Адам вскочил с кровати и прошипел лежащей у стены обнаженной Девушке:

— В ванную. Быстро. Кто там? — набросив на голое тело халат, спросил Богунчик.

— Открой, — услышал он требовательный мужской голос.

— Я спросил, кто, — зло повторил Адам.

— Филимон.

Руки Адама мгновенно покрылись липким потом. Филимон был убийцей экстра-класса. Он терпеть не мог заграничных слов, и зная это, его не называли киллером.

— Человек умирает легче, чем рождается, — говорил он. — Просто надо помочь ему совсем немного — оказаться в нужное время в нужном месте, и все. Смерть, она всегда рядом.

— Надеюсь, ты не уснул? — услышал Адам вежливый голос Филимона. Щелкнув замком, поспешно открыл дверь. Первым, оттолкнув Богунчика, в квартиру ворвался длинноволосый детина. Он быстро осмотрел все. Услышав в ванной женский вскрик, Адам испуганно воскликнул:

— Тарзан! Она девочка по вызову!

— Перестань, — спокойно сказал невысокий худой интеллигентного вида человек лет сорока. Постукивая тонкой тростью, прошел в комнату. Бросил взгляд на кровать и улыбнулся:

— Не уверен, что Ивану Степановичу понравится, что ты расплачиваешься с проститутками долларами.

— Да я это… — начал оправдываться Богунчик, — просто…

— Проводи ее, — по-прежнему улыбаясь, попросил Филимон. Он набросил на плечи снятую с кровати простыню, отошел к окну и встал спиной к Адаму. Богунчик быстро пошел к ванной. Оттуда выскользнула уже одетая проститутка.

— Послушай, — она улыбнулась густо накрашенными губами, — если твоему другу нужна женщина… — при этом она смотрела на Тарзана.

— Все, — мягко взяв ее за локоть, Адам повел проститутку к выходу. — Извини, деловая встреча.

— Какой воспитанный, — засмеялась она. — Да и вообще милашка.

— Пошла! — чувствительно толкнув ее в спину, Богунчик закрыл дверь.

— Оденься, — сказал Филимон. Богунчик схватил валявшийся на полу спортивный костюм и, бормоча извинения, выскочил.

— Она тебя запомнила? — не глядя на Тарзана, спросил Филимон.

— Путана, — пренебрежительно усмехнулся Тарзан.

— Поэтому и спросил, — Филимон подошел к балкону, открыл дверь. — У проституток прекрасная память на лица. Они вспоминают клиента через несколько лет.

— Эта не из валютных, — уверенно сказал Тарзан, — слишком-густо накрашена. И разговор, как у деревенской шлюхи.

— Тогда пусть живет, — улыбнулся Филимон. — А ты меня обрадовал, в тебе появляется наблюдательность и умение мыслить. Это прекрасно.

— Извините, — в дверь вошел Адам, — но я вчера вечером…

— Мне твои объяснения не нужны, — негромко перебил его Филимон. — Говори о деле. Как Зяблов узнал о номере машины?

— Поеду к Нине Андреевне, — выходя из здания ГАИ, сказал Александр. — Ей сейчас тяжело. Совсем недавно Валеркины родители на машине разбились, он на похороны ее возил. А сейчас и его! — капитан выругался и подошел к «москвичу».

— Ой садится, — сказал в сотовый телефон крепыш в камуфляже.

«Москвич» выехал на проспект и, набирая скорость, покатил вперед.

— Идет по Луначарского, — сообщил сидящий рядом с водителем «шестерки» крепыш, — свернул на Высокую. Видимо, поедет в Татищево. Там живет бабка мусора.

— Понятно, — помахав узкой ладонью перед лицом, кивнул Филимон. — И ради Бога, — он недовольно посмотрел на Тарзана, — выйди на балкон. Мы и так все смертны. Зачем, убивая себя никотином, укорачивать жизнь другим. — Тарзан тут же вышел в открытую стеклянную дверь. — Ты уверен, что он еще не сообщил о номере Касыму? — спросил Филимон.

— Конечно, нет, — уверенно сказал Адам. — Иван Степанович согласился на процент от захваченной суммы. Так что…

— Дальше позволь думать мне, — оборвал его Филимон. — А как он, по-твоему, отнесется к убийству своего племянника? — немного помолчав, спросил он.

— Не знаю, — честно ответил Богунчик, — он говорил, что за определенную сумму может с ним договориться.

— Ну что же, — Филимон легко поднялся. — В основном все ясно. Ты во сколько будешь встречаться с Зябловым?

— Он назначил на восемь вечера в аэропорту,

— Сколько с ним охраны? — посмотрев на часы, спросил Филимон.

— Я видел троих, крепкие, тренированные ребята. И водитель.

Волошин смотрел в окно. «Икарус», на который он сел в Ртищево, миновал развилку трех дорог и вышел на шоссе Саратов-Пенза. Солнце светило в заднее окно, нагревая затылок. Повернувшись, чтобы поправить занавеску, он увидел «КамАЗ», который шел на большой скорости в сторону развилки и довольно быстро развернулся. «Здорово с рулем управляется», — вздохнул Дмитрий. Он всего два года назад купил почти новую «ниву» и хотя и был прекрасным автомехаником, избегал ездить на ней по оживленным трассам. Поправив занавеску, он поглядел в боковое стекло. Навстречу на приличной скорости шел «москвич» новой модели. Неожиданно вывернувший из-за автобуса «КамАЗ» ударил легковушку в дверцу со стороны водителя. Отброшенный сильным ударом «москвич», скользнув по дороге, перевернулся. Водитель автобуса мгновенно прижал «икарус» к обочине, снизил скорость. Почти не пострадавший «КамАЗ» выровнялся и, не снижая скорости, стремительно понесся дальше. Выскочившие из автобуса пассажиры увидели в нескольких метрах от дороги искореженный, вставший на кабину «москвич».