Когда забудешь, позвони - [85]

— Здорово, ребятки, проходите! — обрадовался он, впуская гостей.

— Черныш, поздравь Андрея Борисовича с Новым годом! — попросил Борис.

Пудель наклонил кудрявую голову и бережно положил к ногам хозяина подарок.

— Спасибо, дружище! — Одаренный ласково потрепал необычного дарителя. — У меня для тебя тоже есть презент. Погоди маленько! — И вышел в гостиную. Вернулся с упаковкой собачьих косточек. — Держи! Под елку положил, хотел в двенадцать преподнести. Ну да лучше раньше, чем позже, — довольно ухмыльнулся он. — Боря, а ты, дорогой, для кого все это приволок? — кивнул на пакеты. — У нас с тобой только два рта.

— Так и Новый год — двухдневный праздник! — отшутился Борис, выкладывая на кухонный стол продукты и выставляя напитки. — А там и Рождество в затылок дышит. Мы же русские люди, Андрей Борисович! Для нас зима должна быть сытной да хмельной.

Проводили, как положено, старый год. Встретили с надеждами новый. И к концу первого часа Фролов попросил немного подождать, вышел в другую комнату, тут же вернулся с запечатанным белым конвертом в правой руке.

— А теперь потолкуем о деле! — Помолчал, собираясь с мыслями. По телевизору тонким голоском шелестела Кристина. Фролов взял пульт. — Не возражаешь, если выключу?

— Нет, конечно.

В комнате наступила тишина. Эта молчанка, вспыхивающие разноцветные фонарики, узкий язычок пламени новогодней свечи на столе, дремавший под елкой Черныш придавали минуте необычный настрой, в котором полный покой странно оттенялся беспричинной тревогой.

— Боря, — нарушил молчание негромкий голос, — слушай внимательно, не спорь, не задавай вопросов и прими то, что я сейчас скажу, как факт. И как мою непреложную волю. Можно сказать, последнюю. Потому как менять ничего не собираюсь. Не для того свела нас судьба, чтобы тыкался я напоследок слепым щенком и не знал, кому довериться. — Фролов неотрывно смотрел на Бориса. — Нет у меня сына, не осталось жены, а друг давно погиб. Приятелей так много, что вроде бы и никого. Короче, один как перст. — Невесело усмехнулся, погладил указательным пальцем белую бумагу. И невозмутимо огорошил: — Думаю, Борис Андреич, конец мне скоро. — Жестом остановил возражения. — Я же предупреждал: не спорь. У меня, дорогой, чутье охотничьей собаки, а интуиция старой цыганки: нутром предчувствую события. Они еще в пути, а я уж слышу, как в дверь стучатся. — Задумчиво повертел в руке пустую рюмку. — Не оставит меня в покое Баркудин. Знаю, знаю, — опередил Бориса, — сейчас все тихо-спокойно и вроде как эта гнида про нас забыла. Но не из тех он, кто отступается, уж ты поверь мне. Затаиться — может, отойти назад — никогда. Слишком лакомый кусок мы для него, Боря. А я — поперек горла, мешаю и не даю сожрать. Значит, надо помеху ликвиднуть — и все дела. Или как там у них по фене, я по-бандитски изъясняться не мастак. Очень уж большими деньгами здесь пахнет, Боря, но запашок у них с душком.

— Может, в милицию обратиться? — неуверенно предложил Борис. И тут же понял, что сморозил глупость.

— Этот деятель в Думу собирается баллотироваться, — ухмыльнулся Фролов. — Крупный бизнесмен, молодой, перспективный, со связями на верхах. А что бандит, наркотой промышляет — так это не проблема. Главное, как говорится, чтоб послушный был да не гоношил стаю. Я это к чему веду, дорогой ты мой человек, — он не спускал с Бориса внимательных, вдумчивых глаз, — если со мной что случится — авария какая, сосулька на голову свалится, поперхнусь ложкой супа или утону по пьяни в собственной ванне — не верь. Я — мужик осторожный, на рожон не лезу, под обледеневшими крышами не хожу, а пью только по большим праздникам и с другом, то есть с тобой. Так что повторяю, если со мной случится беда, знай, что это дело рук Баркудина или его наймитов. Сам он, конечно, пачкаться не станет — шестерок пошлет. Но дергать за ниточки будет собственноручно. И в связи с этим у меня просьба: не бросай наше дело, Борис Андреич. Я тут на днях составил завещание. — Фролов положил руку на плотный белый прямоугольник. — Оно — в этом конверте. Передаю тебе шестьдесят процентов «Стежки». Я же говорил: слушай внимательно, не перебивай, — напомнил он, заметив попытку Бориса открыть рот. — Так вот, очень не хотелось бы мне наблюдать с того света, Боря, как используют и подставляют моих ребят грязные подонки. Дай слово, что заменишь меня, если что.

Предложение шарахнуло обухом по голове. Информация, выданная Фроловым, явилась воистину новогодним сюрпризом. Радоваться ему или огорчаться, Борис понятия не имел. Как и не знал ответа. Он сомневался, что Баркудин пойдет на убийство, но не верить директору не мог. С уважением относился к делу, которым занимался, но не считал его своим призванием. Он — ученый, и только в этом — смысл. Какие бы выкрутасы ни выделывала судьба, рано или поздно ей надоест выписывать кривые, и она выйдет на прямую. Сказать сейчас «да» — значит отказаться от надежды дождаться этой прямой, ответить «нет» — оттолкнуть другого, кто верит и надеется на твою помощь.

— Боря, сынок, извини, что давлю на тебя, — тихо продолжил зеркальный тезка. — Понимаю, ты — ученый, твое дело мозгами ворочать, а не чужой дом спасать. Но, прости, некому больше довериться. Хороший народ вокруг, только до денег охоч, кое-кто может и не устоять. А тебе верю как себе самому. — Фролов замолчал, спокойно ожидая ответ, и только зрачки да бледность выдавали его напряжение.