Когда забудешь, позвони - [49]

— Пойду я, Борис Андреич. Что вам завтра принести?

— Спасибо за беспокойство, Оля. Ничего не нужно. Здесь сносно кормят. А приходить завтра не стоит. У вас много своих забот, сессия на носу.

В глазах девушки промелькнула обида.

— Хорошо, как скажете. — Она поднялась со стула. — Выберу время — заскочу. Может, на той недельке. Выздоравливайте!

— Оля, — Борис перехватил ее руку, — вам трудно будет избавиться от моего отчества? Или я обречен на официоз?

— Посмотрю на ваше поведение! — проснулась вострушка. И невинно посоветовала: — Голову берегите. — Но что-то Борису подсказывало: поведение его достойно похвалы.

К вечеру следующего дня подгреб Сашка. Его зам казался одновременно и напуганным, и довольным, суетился, шарил глазами по больничным койкам и постоянно озирался.

— Борь, кто бы это мог быть?

— Понятия не имею, — пожал плечами Борис. — Скорее всего хулиганы. Их Ольгин отец спугнул, наверное, хотели карманы почистить.

— А, ну да-да! — поспешно согласился Попов и облегченно вздохнул. — А может, наркоманы. Они за дозу и мать родную прибьют, не то что мужика в подъезде.

Потом он подробно доложил о делах, сообщил о новом заказе.

— Баркудин звонил? — безразличным тоном поинтересовался Борис.

— Баркудин? — растерялся от неожиданного вопроса зам. — А зачем ему звонить?

— Я же встречу сорвал, — спокойно пояснил Глебов, глядя в глаза друга.

По Сашкиному лицу пробежала тень, в глазах промелькнул страх. Попов наклонился, почесал ногу чуть повыше щиколотки.

— Тьфу ты, черт! Резинки у носков тугие, — пробормотал морщась, — нога чешется. — Выпрямился, спокойно посмотрел на Бориса. — Нет, Баркудин не звонил. Я сам с ним связался, сказал, что ты приболел, и договорился о переносе вашей встречи, в принципе.

«И в точку попал! — подумал Борис. — Не твой ли Баркудин и „наркоманов“ подослал, чтобы припугнуть, отбить охоту встречаться, с кем не положено. Что-то уж больно ко времени пришлось это нападение».

— Старик, ты побыстрее приходи в себя! — попросил Сашка, заботливо выставляя на тумбочку воду, фрукты и баночку красной икры. — Мы уж соскучились по тебе. Танюшка извелась вся, говорит: Борис Андреич — начальник, а вы — имитация. Совсем от рук отбилась, никакого послушания. Какая девочка, старик, — мечтательно протянул ловелас, — женюсь, ей-Богу! Слушай, а где тут у вас холодильник? Курицу Татьяна для тебя запекла. Положить бы, а то ведь протухнет.

— В коридоре, у поста, — ответил Борис.

Ему стало стыдно, противно от собственных предположений. Какого черта?! Даже если Баркудин и натравил на него своих ублюдков — Сашка-то здесь при чем? Не будет он мараться этой мерзостью!

С того вечера Глебов медленно, но верно пошел на поправку. Каждые два дня приходила Оля, каждый выходной заскакивал Семеныч. Пару раз навестил и Федор Васильич. Поговорили «за жизнь». Ольгин отец рассказал о жене, сделавшей его вдовцом десять лет назад.

— Олька еще совсем девчонкой была. Ребенок! Только из-за нее и не свихнулся тогда.

— А почему не женился? Трудно одному дочку воспитывать, да и сам еще не старик.

— То-то и оно, что старик, — усмехнулся Васильич. — Как Антонины не стало, так и кончился во мне мужик. А звать женщину в дом как обслугу и няньку — не честно это, не по мне.

Через месяц выписали, но предупредили: никаких волнений, алкоголь и сигареты исключить, чаще бывать на свежем воздухе и не переутомляться. В общем — не жить. Для чего лечили? Из всех советов он воспринял только антиалкогольный и впрягся в работу.

Дни бежали, передавая друг другу эстафетную палочку дел и проблем. Дела радовали, проблемы озадачивали, но ненадолго. Все складывалось так удачно, что даже плеваться для верности не стоило: работали своей головой, рассчитывали на собственные силы и перед удачей не заискивали. Хотя, конечно, к ней стремились. Попов, похоже, всерьез решил распроститься с холостяцкой жизнью, во всяком случае, пригласил в июне на свадьбу.

— Только свои, старик, — смущенно бубнил он. — Посидим в ресторанчике, выпьем и разбежимся. Лады?

Кто бы мог подумать, что Сашка способен смущаться? А Борис по-прежнему приходил в свою квартиру, вылизанную, с забитым холодильником, отглаженными брюками и рубашками в шкафу, уютную — пустую. Отбросив отчество, Ольга не отбросила прежние договоренности и строго их соблюдала. Пару раз он приглашал ее поужинать в ресторан. Одно приглашение приняла, другое с сожалением отклонила. Подходил день его рождения, двадцать восьмое мая, и Борис решил закинуть удочку в третий раз. Накануне он вернулся домой пораньше и довольно ухмыльнулся: уборка шла полным ходом.

— Ой, Боря! — Домработница выключила пылесос. — Я думала, вы позже будете. Мне осталось буквально минут на десять.

— А я специально вернулся пораньше, — доложил хозяин. — С тем, чтобы официально, как ваш работодатель и старший по возрасту, пригласить завтра в ресторан — отметить день рождения в узком кругу. — Что за околесицу он несет?! Совсем разучился общаться с девушками! Одичал.

— Чей?

— Что «чей»? — растерялся одичавший.

— День рождения — чей? — весело разъяснила помощница, беспечно размахивая половой тряпкой.