Когда я опять умру - [6]

Настя опустила руку с телефоном и медленно пошла к краю крыши. Она любила стоять здесь и вдыхать ночной ветер любимого города. Пять минут на этой площадке лечили ее нервы лучше любого отпуска.

Телефон снова завибрировал. Она не глядя бросила его за спину. Ограды не было — только невысокий, сантиметров двадцать бетонный бортик, на который Настя встала, завороженно глядя в тысячеглазую темноту под ногами.

Я заорала так, что меня аж зашатало:

— Дура! Не вздумай! Ты мне все испортишь!

«Я устала…»

Насти в этом теле уже не было, но воля ее в нем осталась, такая сильная, что порабощала и меня. Я слишком хорошо помнила запах пыли и гортензий в тех коридорах, куда не хотела попадать больше никогда, но к краю меня тянуло все сильнее. Где-то позади белый телефон на теплой черноте рубероида снова завибрировал, отражая трещинами экрана огни высоток вокруг. Я сопротивлялась изо всех сил, оттаскивала себя от пустоты внизу, тянущей как магнитом.

— Не вздумай… Не вздумай… — я сжимала кулаки, пока полумесяцы ногтей не протыкали кожу.

«Я больше не могу».

— А тебе и не надо. Теперь есть я. Я твоего Ивана Сергеевича пошлю на дальний хутор во всех выражениях, что он заслужил, а потом уволюсь и найду тебе работу получше с твоими-то мозгами.

«Я тупая».

— Дура ты, а не тупая!

«Я бесполезная».

— Смени пластинку. Мы еще досмотрим этот сериал до конца. Уж лучше ковыряться здесь, чем вечность в серой тоске.

Я прислушалась. Внутри была тишина. К краю больше не тянуло. Представляю, как тяжело было бы отговорить меня саму.

Я с облегчением повернулась, мысленно планируя заняться каким-нибудь опасным хобби типа мотоциклов или скалолазания, чтобы завершить эту жизнь поаккуратнее и по правилам.

Но тут треснувший каблук на туфле решил окончательно сломаться.

Нога подвернулась, и, пару секунд побалансировав на бетонной оградке, я с облегчением поддалась гравитации и полетела вниз со всех семидесяти этажей башни офисного центра. Это было прикольно. Как будто в парке аттракционов. Почти до самого конца.

Ильяз.

Ильязу снился пир. Вокруг стояли столы, много-много столов, все разноцветные — красные, как в Макдональдсе, желтые, как в КФС, голубые, как на фудкорте и белые, как в кафе у метро. И даже зеленые, как в Сабвее. И все они были уставлены роскошными блюдами: картошкой с разными соусами, прямо все-все соусы стояли, гамбургерами всякими, бигмаками с солеными огурцами и со свежими, биг тейсти с обычным соусом и с острым, пирожки с вишней прямо грудой лежали на столе, а рядом еще пирожки с черной смородиной, а еще там были огромные ведра с куриными крылышками, с наггетсами, много-много больших шоколадных коктейлей и мороженое с эмэндэмс, и маффины шоколадные и простые, и даже шаурма, как у дяди Бори в ларьке у метро.

Ильяз ходил вдоль столов и все-все ел. Чизбургер ел, картошку с кетчупом ел, коктейль шоколадный пил и клубничный еще, пирожок с вишней и шаурму. А куриные крылышки не ел, потому что не знал, какие они на вкус. Наверное, очень-очень вкусные, как мороженое! Правда, мороженое он тоже никогда еще не ел, но во сне попробовал, и оно было как вкус как кефир и вишневый пирожок сразу, очень вкусное.

А чизбургер и пирожок он знал, какие на вкус, потому что один раз мама оставила его на детской площадке в торговом центре рядом с фудкортом и ушла за какой-то тетей про работу разговаривать. Ильяз сначала попрыгал на батуте, но скоро устал, а на карусель пускали только тех, кто заплатил деньги. Тогда он пошел гулять по фудкорту и рассматривать картинки с едой. Там были такие пирожки с мясом и еще рис с овощами, и толстый такой повар держал ведро с борщом. Повар был очень смешной, поэтому Ильяз развеселился, хотя грустил из-за карусели.

Потом он ходил по фудкорту и смотрел, кто что ест. А какая-то девушка увидела, как он на нее смотрит, и спросила «Ты голодный?», а Ильяз на секундочку забыл, что мама велела отвечать и кивнул. Вспомнил, испугался и стал говорить, что нет, он очень сытый, совсем объелся. Девушка на него посмотрела серьезно и сказала, что приглашает его за свой стол как гостя, нельзя отказываться. Ильяз тогда сразу согласился и стал есть то, что она ему дала — чизбургер, картошку, коктейль, пирожок и еще кетчуп. Он успел все съесть, и девушка сбегала купила ему еще чизбургер, а тут пришла мама.

Мама была очень грустная, с ней шла тетя и говорила:

— Ну, вы же понимаете, что без регистрации я просто не могу, даже если бы хотела.

Мама кивала. Тут она увидела Ильяза и сразу рассердилась и на него, и на девушку. Стала ругаться, говорить, что она не какая-то там нищенка, подаяния не просит, пусть своих детей кормит, а Ильяз сытый. А Ильяз тогда и правда был сытый. Целый день и еще назавтра даже.

А сейчас мама ему опять не дала доесть пир, потому что разбудила. Он спал рядом с палаткой, куда мама ходила проситься продавать пирожки. Ух, как бы они с мамой пирожки продавали! Один съели, другой продали! Наверное, маму опять не взяли, она была какая-то красная и почти плакала. И они быстро бежали оттуда, пока Ильяз не упал, потому что не мог больше бежать. Мама его потащила тогда прямо за руку.