Когда воротимся мы в Портленд - [3]

И было молчание. Тишина. Туман сглатывал звуки — даже шелест травы.

ПРОШЛОЕ

…Слишком много всего придется объяснять. Что по законам Киевской Руси княжеский титул наследовал старший в роду; что когда-то у князя, первым решившего обосноваться в тамошних лесах и срубившего усадьбу-крепость, было три сына…

— В общем, когда-то, — начал он, — жил там князь. И было у него три сына. Как в сказке…

Они пили кофе. Теперь он сидел рядом с ней на диване.

…Рассказать, что старшие братья подослали убийц к младшему — который только вернулся из совместного с кем-то еще похода за тридевять земель, на половцев, и вообще пользовался популярностью в войске; что вскорости самый старший брат ухитрился умереть в своей постели, после чего князем стал средний; но у старшего остался сын и должен был наследовать дядюшке — и это не мешало дядюшке, пока он не задумал жениться на дочери датского ярла, которую и видел-то только на портрете, а родственники невесты не потребовали клятвенного, вписанного в брачный договор обещания — передать княжество по прямой линии, родному сыну…

— Двое умерли, а третий решил жениться, — ставя чашку на столик, брякнул он. Это сработало — она улыбнулась. — А вдова его старшего брата хотела, чтобы ее сын… в смысле ее и брата сын унаследовал титул князя. Тогда говорили — «стол». Царский престол — это, видимо, стол в квадрате… (Галка засмеялась.) А князь собирался титул передать своему сыну — если бы у него сын родился. Ну, она привлекла к делу еще одного их родственничка…

Тут он отобрал у нее ее чашку и полез целоваться; а когда они оторвались друг от друга и Галка, поправляя майку, выбралась из диванных подушек, продолжал как ни в чем ни бывало — допуская, что ей и вправду может быть интересно:

— В общем, приехала эта невеста… из своей Дании, а тут уже приняли меры. У этого родственничка была дружина… Правда, там, насколько я понял, кроме дружины ничего и не было. И грабил он с дружиной на дорогах.

— Я к тебе приеду, — сказала Галка, кладя одну клетчатую ногу на другую клетчатую ногу. В вырезе майки на черном ремешке качнулся кулон — раскрашенный цветной глазурью глиняный квадратик.

НАСТОЯЩЕЕ

…Что она запомнила из рассказанного, интересно. Черт же ногу сломит в этих братьях, сыновьях, тетках и племянниках.

Сломить ногу она попыталась немедленно. Споткнувшись и падая, успела уцепиться за его рукав. Стоя на одной ноге, терла ушибленную лодыжку, с ненавистью разглядывая торчащую из земли погнутую ржавую арматурину.

— Сволочь… — Она опустила ногу и пнула арматурину. И поглядела на него исподлобья.

— Извини, — сказал он. И перебросил ее сумку на другое плечо.

Они помолчали, озираясь. Туман не имел запаха, он был неощутим, и странно было, ощупью двигаясь сквозь белое и непрозрачное, не чувствовать ничего, кроме сырости и холода. Голые и мокрые до колен ноги мерзли. Он потер ногой об ногу.

— Слушай, — сказала Галка. — Археолог Иван Сусанин. Лучше бы нам было пойти по дороге.

Он промолчал. Он и сам все это время думал о том, что лучше бы им было пойти по дороге. Подумаешь, полкилометра лишних, зато по утоптанной обочине, а глядишь, и попутка бы подвернулась… Да уж пешком давно бы дошли… Но кому же, блин, такое могло придти в голову? Туманец. Подумаешь, бывает… А туманец с каждым шагом гуще и гуще… Сразу надо было вернуться, а теперь уже и не свернешь — начнешь вертеться, совсем заплутаешь… А может, мы и плутаем уже? То-то никак не выйдем…

Галка потянула его за рукав.

— Эд, а помнишь, ты рассказывал, что где-то здесь невесту князя подкараулили и зарезали?

ПРОШЛОЕ

— …Ну и вот, — сказал он, поймав ее взгляд. — В общем, пообещала вдова ему… Рогволд его звали, отчества не помню. Так вот она пообещала ему денег, плюс чтобы он себе взял всю добычу…

Он отодвинул столик с пустыми чашками. Теперь надо было объяснять, что второй княжеский плямянник прав наследования не имел — во-первых, он был незаконным сыном, от пленницы, во-вторых, его отец погиб, не быв князем, и его, отца, потомство (а хоть бы и трижды законное) выпадало из линии наследования…

— А с самой этой вдовой что стало? — спросила вдруг Галка. — И с этим Рогволдом?

Он пожал плечами.

— А хрен их знает. Наверно, попались, раз в летопись вошло.

НАСТОЯЩЕЕ

…Что он был гомиком, о чем открытым текстом сказано в летописи, а это по тем временам большая редкость. (Нет худа без добра — сейчас Эд по крайней мере был спокоен за выражение своего лица. Щеки свело, и некстати ухмыльнуться он не смог бы и при желании.) Что в уголовных занятиях лиц, занимающих относительно высокое социальное положение, не было ничего особенного. Феодальная раздробленность — феодалов много, имений меньше и сами они с фигу… «Банда рыцарей нападает на купеческий караван».

Пахло сыростью. Мокрой травой. И мокрой землей. Он запрокинул голову. Вверху, на фоне солнечного неба, плыли по ветру белесые клубы.

— Это то самое поле, Галя, — сказал он.

Они стояли, и она смотрела ему в лицо. И глаза у нее были испуганные. На самом деле.

Зря мы трогаем эту тему, думал он, прижимая ее к себе и поверх ее головы вглядываясь в седую морось. Хорошо еще, я не успел сказать про склеп и про то, что кости этой женщины лежат в палатке у начальника экспедиции — в коробке из-под музыкального центра «Панасоник». Смешно, а дергают все эти старые истории. Особенно на таких вот полях. Говорят, где-то не то в Палестине, не то в Израиле есть местность, называющаяся вполне по-библейски — Армагеддон. Очень удобное было место с военной и экономической точек зрения, за него воевали и воевали, и теперь, говорят, там на квадратный метр почвы — килограмм человеческих костей.