Когда в пути не один - [31]

Из размышлений о ней его вывел резкий удар двери о сейф — это происходило всегда, когда ее открывали смело и в большинстве свои, хорошо знакомые люди. В кабинет уверенно вошел Турарин, в слегка удлиненной, наполовину уже распахнутой куртке, темно-синем костюме и кремовой рубашке с галстуком. Он по-свойски обнял Филиппова и, улыбаясь, отрапортовал:

— Я готов. Жду дальнейших распоряжений. Кстати, Лурин будет?

— Обязательно! — успокоил Филиппов председателя колхоза, зная, что ему очень понадобится начальник областного управления связи, и тут же пояснил: — Мы с ним к Буравкову недавно наведывались. Костюм ему подобрали. А потом они вместе с Буравковым меня и упросили, чтобы я собрал вас: дескать, давно не общались в тесном кругу.

— Ну и правильно! А кто еще из ваших будет? — поинтересовался Турарин, надеясь встретиться еще с кем-нибудь из нужных ему людей.

Филиппов начал перечислять участников вечеринки, но когда назвал «вратаря» Маврина с «Красного вулкана», Турарин удивленно переспросил:

— Вратарь Маврин? С «Красного вулкана»? Такого не знаю. Он в какой команде играет? А почему он с нами?

— Это мой старинный друг. Когда-то гроза хулиганов и дебоширов в заводском общежитии, где он прожил почти всю свою жизнь, — рассказывал Филиппов. — Теперь совсем другое дело, да и годы не те, а сам Маврин — инвалид второй группы. И чтобы получше жить, с трудом устроился работать, как он любит говорить, «вратарем», то есть открывает и закрывает ворота в цехе. Судьба крепко его потрепала. Как-то в расцвете сил Маврин уехал отдыхать по путевке в санаторий. Однажды вечерком решил сходить за вином, чтобы угостить подружку, с которой проводил время. Стал переходить улицу и, не рассчитав, угодил под машину. Очнулся в больнице: искалеченный, разбитый, весь в бинтах. Дело было в феврале. Ну, время идет, я и забеспокоился, что долго нет ни слуха ни духа от старого друга — позвонил в табельное бюро. А мне и говорят: Маврин попал под машину и лежит в больнице в Трускавце, где отдыхал по путевке. Когда Женька вернулся оттуда, уже весна наступила. В общежитие, где жил Маврин, мы пришли вместе с директором театра драмы Каменевым. Увидев его, чуть не лишились речи — худой и поседевший, на костылях, Маврин пытался подняться с кровати, но от волнения даже этого не мог сделать! В дипломате у меня были закуска и водка. Спрашиваю: «Тебе можно? Граммов сто?» — «Только и держусь за счет этого, — отвечает. — Жить не хочется. И, честно признаюсь, не однажды возникало желание проковылять на балкон да махнуть с пятого этажа… А врачи требуют, чтобы я соблюдал гигиену. Чаще промывал раны и швы. А у нас какая там теплая, холодная вода и то не всегда бывает».

Ну, посидели мы с Мавриным часок, а когда стали собираться уходить, я ему и говорю: «Как старый производственник, пиши заявление на имя директора завода с просьбой выделить тебе благоустроенную однокомнатную квартиру». Сейчас этот вопрос еще находится в стадии обсуждения, и сколько эта стадия продлится — неизвестно. Но у меня все под контролем. Так что Маврин по-прежнему живет в общежитии, на пятом этаже, где, как ты слышал, вода даже холодная бывает с перебоями, но, я надеюсь, вопрос дорешаю. Вот такие дела, Максим Витальевич, — закончил рассказ Филиппов и, пристально, с особым значением посмотрев на Турарина, добавил поучительно: — Друзей, как и коней, на переправе не меняют. Согласен? Ну и хорошо. А теперь, дорогой мой, направляйся-ка ко мне на дачу, где всех нас уже поджидает Маврин. Не возражаешь? Тогда говори, что у тебя из даров природы?

Понимая, что с «вратарем» получилось не совсем хорошо, Турарин хотел было извиниться, но Филиппов остановил его:

— Да не надо лишних слов, главное — вывод на будущее. Так что у тебя из продуктов?

— Как и обещал, соленые грибы, минеральная вода, ведро шашлыка, водка, хлеб, — перечислил Турарин.

— Ладненько! Это очень даже неплохо. Остальное все уже там, в холодильнике, — подытожил довольный Филиппов. — Да и гости обещали вложить свою лепту в общее дело. Давай, Максим Витальевич, бери курс на дачу, и принимайтесь за шашлыки. Что и где взять — Маврин покажет.

И они расстались. Но долго Владимиру в одиночестве пребывать не пришлось. Прервав его работу, связанную с очередным выступлением председателя, в кабинет после короткого быстрого стука вошел еще один посетитель — высокого роста полный мужчина в темно-сером костюме и с черной папкой под мышкой. Это был председатель Выкрестинского района Лужбинин.

— Гостей принимаете? — Он громогласно поздоровался с Филипповым и грузно опустился на стул возле стола, что стоял рядом со шкафом, в котором хранились присылаемые статуправлением бюллетени о развитии народного хозяйства области.

Филиппов вынул из стола папку из лайковой кожи и, отыскивая в ней подписанное Славяновым письмо, неторопливо и душевно переговаривался с Лужбининым:

— Николай Александрович, рад тебя видеть. Я думал позвонить тебе на будущей неделе, узнать насчет грибов, а ты неожиданно сам нагрянул. А говорил, что письмо заберет кто-нибудь из работников вашего аппарата, из тех, кому предстоит служебная командировка в область.