Когда в пути не один - [170]

«Я знаю, кто ты! — резко прервал его рапорт Поленов. — И мне стыдно признавать, что старый генерал, а Устава не знает! Что ж ты вытянулся, как цапля, на одной ноге? Вернись в школу, а потом доложи, как предусмотрено Уставом».

Сопровождающие, не видевшие подобного давненько, были попросту шокированы. Член ЦК КПСС Богородов по привычке даже дернул правым плечом с досады. Славянову это тоже не понравилось. Перепуганный до смерти начальник школы на дрожащих ногах посеменил обратно в здание, а Поленов хладнокровно разъяснил руководству области, что вынужден учить и генералов: оказывается, надо сначала построить заведующих кафедрами, а потом докладывать. И сразу выдал свое резюме: «Староват начальник для школы. Думаю, пора на пенсию». И никто слова в защиту бедного генерала сказать тогда не осмелился: школа напрямую подчинялась МВД СССР.

Потом, — продолжил рассказ Филиппов, — все пошло по сценарию Поленова: когда обходили классы и аудитории, он нашел несколько грамматических ошибок на плакатах и лозунгах, и снова последовало серьезное внушение бедному генералу. Два дня руководители области сопровождали Поленова, и каждый день были свидетелями его «суровых уроков». Уже перед самой сессией сидит он в кабинете начальника УВД области, тогда еще Секачева, в его кресле, ожидает справочный материал о руководящих кадрах, который должны предоставить ему по его просьбе. И вот в кабинет с папкой в руках заходит заместитель Секачева и начинает докладывать заместителю министра, но он, даже головы не поворачивая к вошедшему, резко одергивает его: «Ты что, полковник, Устава не знаешь? Почему заставляешь меня головой вертеть? Выйди! И доложи, как положено». А он сидел, надо заметить, в свободной позе, глядя не перед собой, а влево, в окно.

Заместитель начальника УВД по кадрам, вспомнив, что при докладе вышестоящему начальнику следует смотреть ему прямо в лицо, вновь заходит и делает это.

— Вот Поленов дает! — не удержался от восхищения Карамельников. — Молодец!

— Это еще не все! — придержал его восторги Филиппов. — И опять полковнику досталось от замминистра на орехи: «А что у тебя, как у беременной женщины, брюхо висит?! Ремень-то где находится? Совсем никакой выправки. Ну что ж, — повернувшись к Секачеву, строго приказал он, — отправляйте его на пенсию! Возраст позволяет».

— Лихо! — удивился Фраймович. — Выправки требовал, а сам-то каков?

— Мне пришлось встречаться с ним несколько раз, когда он был у Славянова и уже на сессии, — поделился своими впечатлениями Филиппов. — За руку здоровались. И честно должен признать, выправка у него еще та: чисто выбрит, лицо холеное, подтянут. И внешне очень симпатичный молодой генерал.

— А может, он прав: так и надо было встряхнуть милицейскую епархию в провинции? — рассуждал Карамельников. — Раз полковник по возрасту, вернее, по стажу работы в милиции подходит под увольнение — пусть уходит, молодым дорогу уступает. А то пригрелся на теплом-то местечке. Да в кадрах. Так до глубокой старости можно тихо просидеть.

— Пригреться ему не пришлось. Вскоре уволили, — пояснил Филиппов и, взглянув на часы, предложил закругляться.

— Да, ничего не скажешь, — вздохнул Фраймович. — Вернее, скажешь только одно: имея тестем генсека, замминистра мог позволить себе такое поведение, не сомневаясь, что в области не найдется человека, который мог бы его одернуть. Каждый из руководителей знал, какая глыба за спиной у Поленова там, в Москве! А на нее желающих замахнуться трудно было найти не только в нашей области, но и в Союзе!

Не вдаваясь в рассуждения, Карамельников приподнял пустую семьсотпятидесятиграммовую бутылку из-под «Посольской» и, внимательно изучая ее этикетку, на которой был изображен тощий иностранец в красном камзоле и белых гетрах, выписывающий какие-то непонятные кренделя, — то ли плясал, то ли реверанс делал, — надеясь на понимание Филиппова, процитировал многозначительно фразу из своего раздела в выступлении председателя:

— Хозяйство добилось по семьсот пятьдесят граммов среднесуточного привеса от одной головы! Но и это, — он показал пустую бутылку, — товарищи, не предел! — И тут же, не обращая внимания на заливающегося смехом Фраймовича, выразительно глядя в глаза Филиппову, попросил: — Уважаемый товарищ «бригадир»! Если у вас что-то имеется в заначке, не откажите рядовому члену «бригады» увеличить норму среднесуточного возлияния!

После этой фразы, не выдержав, смеялись все, особенно Фраймович, повторяя: «Один ноль в пользу животноводов. Вот это номер!»

В заначке у Филиппова на этот раз оказалось шотландское виски; и «бригадиру» ничего другого не оставалось, как открыть сейф и вынуть из него пузатую бутылку.

Вначале, смакуя, довольные члены «бригады» со всех сторон оглядели иностранную емкость и только после этого вернули ее хозяину, который тут же налил каждому чуточку поменьше, чем по полстакана.

И хотя все уже были заметно навеселе, однако, когда выпили свои порции, закашлялись: крепость иностранного зелья превышала пятьдесят градусов. Еще раз закусили остатками колбасы и сыра. Потом Владимир убрал бутылку в один из ящиков стола, подальше за гору сборников, и тут же позвонил дежурному автобазы и вызвал дежурную машину, чтобы развезти всех по домам. Но Карамельникову опять показалось мало. Он, улучив момент, когда Филиппов начал подниматься со своего кресла, подошел к нему и тихо, чтобы не услышал Фраймович, попросил: