Когда в пути не один - [159]

С трудом поднявшись, он почистил зубы, умылся, проветрил комнату и в спортивном костюме лег на убранную постель, положив на голову смоченное в холодной воде полотенце.

Вскоре дежурная сестра принесла ему завтрак. Поблагодарив ее, есть Филиппов торопиться не стал, а подождал, пока она уйдет. Потом нарезал к завтраку московской колбасы, вымыл яблоко и налил себе немного «Посольской». Выпил, съел горячее — рулет с картофельным пюре, колбасу, потом выпил стакан кофе, заедая сырником. Ему стало немного лучше, но по-прежнему хотелось пить, поэтому Владимир налил воды в электрочайник и включил его.

Осмотрев себя в зеркале еще раз, Филиппов твердо решил, что вообще весь день никуда из номера не выйдет: будет лежать и смотреть телевизор, думать о предстоящем отъезде и улучшении отношений с женой. План необходимых действий по возвращении домой он уже составил, оставались лишь разные мелкие вопросы, над которыми ему следовало подумать.

Увидев, что вода закипела, он сделал заварку покруче и, пока она настаивается, отправился в ванную. Стоя под душем, Владимир по отработанной методике обливал себя, чередуя горячую и холодную воду, что всякий раз помогало ему быстрее обрести нормальное физическое состояние. И вскоре в самом деле почувствовал себя гораздо лучше. Повторив процедуру еще несколько раз, Филиппов обтерся большим полотенцем, снова надел спортивный костюм, налил целый стакан крепкого чая и, удобно устроившись в кресле и попивая вприкуску с конфетами чай, невольно задумался об Алене: почему она не зашла за ним? Может, не увидев его на завтраке, она забежит и поинтересуется, в чем дело?

Выпив чаю, Владимир почувствовал, что ему стало гораздо лучше. Однако мысли об Алене, забывшей про него, упорно не покидали его.

«Что это? — размышлял он. — Очередной бунт? Впрочем, у нее при месячных всегда скверное настроение».

В подтверждение этого ни в обед, ни после ужина Алена не проявила к нему ни малейших признаков внимания.

«Опять на что-то обиделась. Может, зайти к ней самому?» — сомневался Филиппов. И решил, что не стоит. Ее капризы начинали ему надоедать.

Они встретились на другой день в столовой, холодно поздоровались: «Привет!» — «Привет!» Потом, не глядя в глаза друг другу, уселись на свои места и в нависшей над их столом тягостной тишине постарались побыстрее позавтракать, чтобы разойтись по своим комнатам.

Алена не хотела порывать с Филипповым, но настроение у нее было подавленное. Она ожидала от него рассказов о том, как прошел вечер в ресторане, но Владимир и не думал делиться с ней своими впечатлениями.

Обиженный на нее за то, что она не разбудила его накануне к обеду, Филиппов все думал: почему? И едва Алена успела допить свой кофе, тут же спросил ее об этом:

— Скажи, мамуля, а почему ты меня не разбудила вчера? И потом даже не поинтересовалась, что происходит с человеком? Раньше ты в подобных ситуациях проявляла прямо-таки нескрываемые интерес и заботу.

Алена ответила моментально, словно готовилась к этому заранее, на самом же деле ее покоробило и вывело из себя это слово «мамуля». «Значит, он трахает меня, а думает о „мамуле“!»

Не сдерживаясь, она выдала:

— Не до тебя было, «папуля»! Ищи себе другую няньку. Мне надо на свадьбу. Подруга замуж выходит. Завтра улетаю.

— И ничего мне об этом не сказала?

— Ты не спрашивал.

— «Завтра она улетает!» Ну ты даешь!

— Достал ты меня своей «мамулей»! Больше у нас с тобой ничего не будет. Ясно? А если не ясно — дело твое. Прощай!

Алена резко поднялась и направилась к выходу, оставив обескураженного любовника допивать остывший чай, стакан с которым он по-прежнему держал в руках.

«Язык мой — враг мой», — подумал Филиппов и через некоторое время, пожелав приятного аппетита подошедшей брюнетке из Архангельска, соседке по столику, отправился в свою комнату, чтобы осмыслить: насколько все произошедшее серьезно или это очередной нервный срыв его подруги?

Тем временем Алена лихорадочно укладывала свои вещи, и все валилось у нее из рук. В душе негодуя на Филиппова, который, считала она, вовсе не думал о том, как им лучше провести последние дни в санатории, с раздражением думала: «Придется мне, видимо, искать другого. Владимир никуда со мною ехать не хочет и разговоров на данную тему никогда не поддерживал и не поддержит. Всякий раз, лишь заикнусь об этом, встречаю упорное нежелание даже выслушать! А жаль! Все-таки он нравился мне. С ним хорошо и просто было». И Алена почувствовала, что на глаза у нее наворачиваются слезы. Смахнув их, она умылась и, чтобы успокоиться и унять бившую ее дрожь, решила одеться потеплее и побродить по городу.

Алена подошла к шифоньеру, чтобы взять кофту, лежавшую на дне сумки, с которой она два дня назад ходила в магазин. Вынув кофту, она хотела сразу надеть ее, а сумку бросить на прежнее место, но тут ее внимание невольно привлек какой-то предмет, лежавший на дне.

«Что там такое? Не помню!» — подумала Алена и, чтобы выяснить это, не поленилась включить лампочку. От удивления у нее расширились глаза, а на лице появился неподдельный испуг: в коробочке лежал кулон, купленный для нее Гиви. Что делать? Во-первых, надо немедленно найти настырного грузина и вернуть ему украшение. Однако где его искать? Он ведь из другого санатория, а из какого именно — Алена не знала.