Когда в пути не один - [126]

Ожидание отпуска радовало и успокаивало уязвленное самолюбие Владимира из-за непредсказуемого и неприемлемого им отношения к нему Катерины, хотя он понимал, что рано или поздно, но ему придется когда-нибудь налаживать семейную жизнь, и он сделает для этого все необходимое. А сейчас грудь его распирало от счастья при одной мысли о том, что вымотавшее немало нервов письмо из Комитета по делам изобретений и открытий по жалобе Воробьева на него, Владимира Филиппова, за мнимое соавторство, повестка в районный народный суд — все это уже в прошлом. Он по-прежнему продолжает крепко сидеть в кресле помощника председателя облисполкома, а теперь вот едет к себе на родину в служебную командировку и, удобно устроившись на мягком сиденье «Волги», с улыбкой на лице пересчитывает дни, оставшиеся до его отъезда с любимой женщиной в санаторий, и эти его отношения с Аленой — совсем другое дело: она уже получила отпускные, оформила санаторную карту и ждет не дождется их отъезда, радостная и тоже счастливая.

Глава 15

Из города выехали быстро. Дорога ранним утром была практически свободной — грузовые и служебные машины встречались редко, курсировали лишь рейсовые автобусы, водители которых уже начали свой рабочий день.

Филиппов неторопливо просматривал купленные в киоске свежие газеты, но вскоре отложил их в сторону и задумался, вспоминая, как, работая уже помощником председателя облисполкома, первый раз появился в родном Амулине.

Тогда он тоже хотел было ехать на служебной машине, но, узнав, куда направляется отец, с ним напросилась дочь, которая на родине своего дедушки не была еще ни разу. Маринка и уговорила лететь в район на самолете: это же гораздо интереснее, чем ехать на машине!

Владимир позвонил председателю райисполкома, рассказал ему о своем задании — он ехал по поручению Славянова — и о плане его реализации. Договорились, что из Амулина на машине они направятся в хозяйства, потом заедут в райцентр, заберут подготовленные документы о работе двух хозяйств, передового и отстающего, и района в целом. Из Муртазовки в областной центр Филиппова отправят на служебной «Волге».

Улыбнувшись, Владимир вспомнил, как быстро завершилась посадка в аэропорту. И вот, набирая обороты, заработал мотор, самолет вырулил на взлетную полосу и, поддав газу, помчался с каждой секундой все быстрее и быстрее, потом как-то лихо подпрыгнул, оторвался от земли и наконец взмыл в поднебесье. И вот уже стали крошечными, словно игрушечными, постройки аэропорта, а вскоре и они исчезли.

Взглянув на дочь, Филиппов увидел, как лихорадочно блестят у нее глаза и пылают щеки, охваченные густым румянцем. А перепады и провалы, как в яму, нет-нет да повторялись, отчего сердце замирало, будто его обволакивало холодком. Уши временами закладывало, а временами слышимость становилась до звона четкой.

Владимир служил в армии десантником и не боялся подобных явлений, но за дочь он невольно волновался, понимая, что ей эти неприятные ощущения приходится испытывать впервые. Однако Маринка уверенно отказалась от предложенного ей пакета; не отрываясь, она с неподдельным интересом смотрела в окно и достойно выдержала весь полет.

Когда приземлились в бывшем районном центре Калганы и вышли из самолета на летное поле, к Филиппову подошел незнакомый молодой человек с густыми усами и обветренным, до черноты загорелым лицом.

— Вы Филиппов Владимир Алексеевич? — спросил он.

— Да.

— А я Ласкин Григорий Николаевич. Приехал за вами.

— А где председатель колхоза?

— Это я и есть! — смущаясь, ответил Ласкин, и было заметно даже под темным загаром, как его лицо покраснело.

«Такой молодой! Совсем юноша, а взялся за такой гуж!» — подумал Филиппов с невольным уважением, идя рядом с председателем к его машине.

По дороге Ласкин рассказывал гостям о том, как поживают тетушки Филиппова, а потом перевел разговор на дела колхозные и немного нерешительно, но с явным знанием дела нарисовал картину хозяйства, имеющего показатели работы даже не средние, а более низкие, хотя земли в «Парижском коммунаре» — словно вороново крыло.

Филиппова интересовало, как идет строительство дороги, включенное в план областных мероприятий по оказанию шефской помощи селу. Поэтому поехали не кратчайшим путем по грунтовке, через Маджары, а по главной столбовой дороге, ведущей в бывшее имение Пушкина — Большое Болдино, ныне районный центр.

Напротив Дубровки, небольшой деревушки, где был поворот на Амулино, свернули направо, еще немного проехали, и ситуация с дорогой предстала в самом неприглядном виде: даже не искушенному в делах человеку было видно, что строители здесь не появлялись очень и очень давно. Около брошенного вагончика, некогда служившего прорабской, царило полнейшее затишье, лишь грачи без особой опаски хозяйничали на безлюдье.

— Дорогу строили шефы, — пояснил Ласкин. — Шефы у нас известные — завод «Дизель революции». Но, к сожалению, они практически перестали заниматься дорогой. Я звонил, не единожды бывал у них, но толку мало: ссылаются на свои трудности.

— Все ясно, Григорий Николаевич, — ответил Филиппов. — Объясню, чтобы вы знали: по заданию председателя облисполкома я прилетел в ваш район, чтобы побывать в некоторых хозяйствах, познакомиться с их работой и жизнью. Через две недели состоится заседание исполкома. А перед этим я обязан буду доложить Ивану Васильевичу о том, что увидел сегодня здесь. Вам понятно? Ну и хорошо. Поехали, а то мои тетушки, наверное, уже заждались.