Когда в городе гаснут огни - [7]

Может быть, он привык оказывать такие услуги своим пациентам-женщинам. От этой мысли ее неожиданно окатила волна ревности ко всем его пациенткам. Даже волосы зашевелились.

— Выпей виски, — предложила она. Похоже, ему вообще трудно шевелить головой. Тогда она предложила: — Хочешь соломинку? — Она придвинула свечу еще ближе к его лицу.

— Не надо соломинки. — Два темно-синих глаза уставились на нее, потом он резко сел, взял в руку стакан и сделал большой глоток. — Полдня ничего не пил, — пожаловался он.

Блайт бросилась в кухню, чтобы снова наполнить стакан.

— Какой ужас! Вот! Выпей еще!

Сев рядом с ним на диван, она наблюдала, как он пьет.

Он отпил еще, и взгляд его стал мягким.

— Вот теперь уже лучше, — сказал он, опираясь локтем на подушку дивана. — Еще немного, и я окончательно приду в себя.

— Вот и хорошо, — вздохнула с облегчением Блайт. — Как придешь в себя, сразу и приступим.

— К чему приступим?

Ее щеки вспыхнули.

— Конечно, если ты захочешь, раз мы все же встретились.

Он выпрямился.

— Конечно, захочу. Но мне кажется, что это будет трудно, учитывая обстоятельства.

— Нет, — заверила она его, — тебе вовсе не обязательно приглашать меня на ужин. Можно обойтись постелью.

Она почувствовала, как дернулось его плечо, которое касалось ее плеча. Он резко развернулся и уставился на нее. Стакан с виски выпал из его рук.

Блайт вскрикнула.

Он вскочил, отряхнул джинсы.

— Прости меня! — воскликнула Блайт. — Что я такого сказала? — Она метнулась в кухню, схватила несколько посудных полотенец из ящика. Зря она заговорила об этом. Он увидел ее и не заинтересовался. Он не хочет ложиться с ней в постель! Со свечой в руке она вернулась в гостиную и начала вытирать его мокрые джинсы полотенцем.

— Дай я сам. Спасибо, — пробормотал он.

Блайт поняла, что коснулась интимных частей его тела, и смутилась еще больше. Отдав ему полотенце, она отступила, чувствуя себя хуже некуда.

— Ты не хочешь ложиться со мной в постель, правильно?

— Нет, не правильно.

— Ну хорошо, я понимаю. Что ты сказал?

Он еще раз промокнул джинсы полотенцем. Повернувшись к ней, обнял ее за плечи. При слабом свете свечи его глаза сияли. Глядя на нее сверху вниз, он сказал:

— Я думаю лишь о том, как поскорее уложить тебя в постель.

У Макса было чувство, что он упустил в разговоре что-то очень важное, но ему не хотелось ничего уточнять. Разве мог он не принять дар потусторонних сил, то есть самой судьбы? Мог отказаться от удовольствия лечь в постель с этой миниатюрной, фигуристой рыжеволосой девушкой в веснушках?

Даже при свете свечи он видел, как она сексуальна. Он никогда в жизни не встречал таких женщин! У нее были ярко-рыжие волосы, кудрявые и буйные. Интересно, есть ли веснушки на ее теле? Воображение дорисовало заманчивую картину.

Он с радостью проведет с ней эту ночь.

Но надо обговорить условия.

— Ты в самом деле хочешь заняться со мной сексом? Ты говоришь это серьезно? Не дурачишь меня? — На лице у нее было выражение отчаянной надежды.

Это удивило его. Что она такое говорит? По телефону ее голос звучал так призывно и уверенно… Почему же она теперь так смущена?

— Конечно, хочу, — уверил он ее. — Еще как хочу! Говорю тебе это совершенно искренне. Подтверждение — все видимые признаки. — Он никогда еще так откровенно не разговаривал с незнакомыми девушками. — Но я подумал, что неплохо бы нам сначала… хоть немного познакомиться.

Он должен был сказать это: его побуждал голос совести. Он никогда не спал с коллегами, никогда не смешивал интим и бизнес. Ну а в этом случае, ему просто хотелось узнать, нормальная ли она, прежде чем тащить ее в постель.

— Хотелось бы слышать ответы на самые простые вопросы: кто, что, где, когда и почему. — Он улыбнулся, потому что знал о ней лишь одно, что оба они журналисты. — Расскажи о своей работе, семье, собаке, которая была у тебя в детстве, потом я расскажу тебе…

— Я знаю, как ведут себя люди твоей профессии, — ответила она, уткнувшись ему в подбородок. Она говорила быстро, немного задыхаясь. Но слова не были бессвязными. Ее руки, легкие и нежные, гладили его по плечам, вызывая вполне определенное чувство. — Только у меня никогда не было собаки, и мне действительно хотелось бы поторопиться. Время идет. Мне нужно, чтобы все кончилось прежде, чем я сорвусь. Конечно, если ты не очень устал.

Макс совсем не чувствовал себя усталым. Он оказался в ситуации, о которой мечтает в свое время каждый подросток, но Макс-то подростком не был. Он чувствовал, что ее обуревают чувства, главные среди которых — неуверенность, страх и усталость. Макс слышал, что в критических ситуациях люди вступают в сексуальные отношения, когда не могут справиться со стрессом другим способом. Может быть, ее случай аналогичен? Он приподнял ее лицо за подбородок. И внимательно вгляделся. У нее была мягкая, шелковистая кожа. В свете свечи Макс разглядел глаза цвета молодой листвы. В них чувствовалось нервное напряжение, но сама она выглядела совершенно здоровой.

Его сердце забилось сильнее.

— Люди иногда так сильно меняются при личной встрече, — заметил он, от волнения с трудом выговаривая слова. — По телефону мне показалось, что нервы у тебя в порядке. — Он прокрутил в памяти ее слова на лестнице: «Добро пожаловать в Нью-Йорк» — и постарался соотнести их с образом женщины, от прикосновения к которой кровь забурлила у него в жилах. Но он не очень сильно старался. Ведь был телефонный звонок, и теперь эта женщина находится рядом с ним.