Когда умирают боги - [33]

Эллсворт перевел взгляд на открытую дверь, потом снова посмотрел на Себастьяна.

— Что ты здесь делаешь? И почему, черт возьми, ты одет как сыщик с Боу-стрит?

Себастьян лишь улыбнулся.

— Ты говорил, что у тебя нет срочных долгов. Ты солгал мне. Не очень мудро с твоей стороны.

Стиснув зубы, Эллсворт обвел широким жестом тесную комнатушку, грязный полог кровати.

— Взгляни на это место. Взгляни на то, как я вынужден жить. Все дни проводить в суде. Сущий ад. Я вот-вот должен стать следующим маркизом Англесси, а жалкого содержания, которое выплачивает мне дядя, не хватает даже на то, чтобы оплатить счета портных.

— Особенно если играть на скачках.

Эллсворт провел языком по нижней губе. При ярком свете утра его кожа казалась желтой и обвислой от беспутного образа жизни, глаза были налиты кровью.

— Я ее не убивал, — сказал он неожиданно спокойным и ровным голосом.

— Но ты грозился.

Эллсворт откинул простыни и слез с кровати. Он был босой, голый по пояс, в свисавших на бедрах подштанниках.

— А кто на моем месте не захотел бы ее прибить? — огрызнулся он. — Она собиралась забрать то, что принадлежит мне. — Он наклонился вперед и застучал кулаком в грудь. — Мне. И передать все это какому-то ублюдку, неизвестно от кого рожденному.

— Ты не можешь этого знать.

Рот Эллсворта скривился в натянутой улыбке.

— Разве? Некоторые вещи трудно утаить. И прислуга любит поболтать.

Качнувшись, он прошел к умывальнику и налил в таз воды из кувшина.

— Так кто отец?

Эллсворт пожал плечами, даже не потрудившись обернуться.

— Откуда мне знать? Вчера на похоронах я видел полдюжины или даже больше молодых щеголей. Насколько я знаю, Гиневра сама не смогла бы назвать тебе имя отца.

Тут Себастьяна внезапно осенило, и он резко поднялся со стула.

— Где она похоронена?

— У церкви Святой Анны. А что?

Себастьян покачал головой, его губы растянулись в жесткой улыбке.

— Чего я никак не пойму, так это зачем ты рисковал, перевозя тело маркизы из Лондона в Брайтон.

— Господи. — Эллсворт резко обернулся; его лицо пылало гневом, а еще в нем угадывалось нечто похожее на страх. — Ты по-прежнему думаешь, будто это сделал я. Ты считаешь, что это я ее убил.

— Я навел справки в суде. В тот день ты появился поздно, а ушел рано.

Себастьян ожидал, что Эллсворт примется все отрицать. Но не тут-то было. Он наклонился вперед, прищурился и дерзко произнес:

— Ты считаешь, что я убил ее? Ладно. Посмотрим, как ты это докажешь.

Узкая лестница черного хода в этот дождливый день была совсем темной. Спустившись до середины второго пролета, Себастьян прошел мимо тучного молодого франта, с трудом преодолевавшего крутые ступени. Этого человека с желтыми, как солома, волосами и чересчур здоровым цветом лица он уже встречал, как ему помнилось, в компании Эллсворта в клубе «Брукс».

Вглядываясь в выпуклые глаза, полные, почти женские губы и безвольный подбородок, Себастьян подумал, что лицо, возможно, кажется ему знакомым из-за неудачного сходства с дородными краснорожими принцами династии Ганноверов. Человек вскарабкался на второй этаж и обернулся, тут его профиль как-то по-особому осветился тусклой лампой, и Себастьян понял, что все-таки знает этого типа. Фабиан Фицфредерик, побочный сын Фредерика, герцога Йоркского, второй сын Георга III и следующий после принцессы Шарлотты в очереди претендентов на трон Англии, Шотландии и Уэльса.

Разумеется, эта дружба могла ничего не означать. Число законных наследников трона было критически мало, но в течение многих лет семеро сыновей Георга III наплодили десятки незаконных ребятишек. Если бы тело Гиневры Англесси нашли в любом другом месте, а не в личных апартаментах его высочества принца-регента, дружба Бевана Эллсворта с незаконным членом королевского семейства не имела бы никакого значения. На нее можно было бы не обращать внимания, однако Себастьян решил, что не мешало бы поинтересоваться, чем был занят Фабиан Фицфредерик в прошлую среду.

Но сначала Себастьян намеревался посетить кладбище при церкви Святой Анны.

ГЛАВА 23

Когда Себастьян спрыгнул со ступеньки экипажа перед церковью Святой Анны, колокола звонили, созывая последних прихожан, опоздавших на утреннюю службу. Дождь по-прежнему лил как из ведра, огромные капли падали с листвы старых скрученных дубов, приминали траву между могилами, лились на гранитные надгробия, отчего те выглядели почти черными.

Кладбище было небольшое — собрание гробниц и памятников в окружении плотных застроек, взявших в кольцо старую каменную церковь. Стоя в воротах, Себастьян разглядел всего лишь два недавних захоронения: темно-коричневые холмы, заваленные похоронными лилиями, прибитыми теперь дождем.

Огибая ржавеющие оградки и замшелые статуи, он направлялся к единственному человеку на кладбище, который стоял со склоненной головой, подняв воротник, под проливным дождем меж двух свежих могил. Услышав шаги Себастьяна по вымощенной плитами тропе, человек обернулся, и Себастьян узнал Алена, шевалье де Вардана.

Голова у шевалье была непокрыта, тончайшая рубашка заляпана, лицо бледное, заросшее темной трех- или четырехдневной щетиной.

— Ба, да это лорд Девлин, — сказал он, смахивая рукой капли дождя, которые бежали по лбу, приклеивая к нему пряди темных волос — Вы пришли отдать дань уважения покойной? Или просто хотите добавить меня к своему списку подозреваемых?