Когда умерли автобусы - [3]

Подлинный победитель отборочного тура

Раньше они часто говорили о жизни, о жизни вообще — «мне хорошо — мне плохо, скучаю по такой-то, хочу того-то, ищу новые цели». Обычно они привирали, не специально — просто так получалось, и постепенно это стало надоедать им обоим. Тогда они перешли к другим темам — в основном к спорту и бирже. Пока у Узи не возникла идея «теста четырех кружек пива». Идея была проста: каждые три недели они приходили в паб и спрашивали по четыре больших кружки пива на каждого. Первую надо было прикончить, не сказав ни слова. После второй они потихоньку начинали говорить о своей жизни, после третьей продолжали и после четвертой тоже. Они всегда оставляли хорошие чаевые, иногда блевали, хозяева паба уже привыкли к ним. Потом Эйтан месяц провел на военных сборах, а когда вернулся, у Узи был небольшой аврал на работе, так что они не виделись почти полтора месяца. За эти полтора месяца Эйтан отпустил себе этакую стильную богемную бородку, а Узи успел три раза бросить курить.

— Сегодня каждому придется выпить по восемь, — сказал Узи, входя в паб, — чтобы наверстать упущенное.

Узи улыбнулся. Они плохо держали банку, даже два литра пива на человека им было многовато. У телевизора в пабе был отключен звук, там показывали сводку результатов первого раунда Кубка наций.

— Ты посмотри на этого счастливого бритта, — засмеялся Узи, указывая на худющего парня, беснующегося на экране. — С чего он так радуется? Всех-то дел — пришел первым в своем забеге в отборочном туре отборочного тура какого-то занюханного кубка какого-то легкоатлетического недоевровидения. А скачет так, будто выиграл не меньше трех платиновых олимпийских медалей!

— На Олимпиаде у европейцев вообще нет шансов на таких дистанциях, африканцы их съедают с потрохами, — сказал Эйтан. — Все, что им остается, — это Кубок наций.

— Ну, может, и так, — не сдавался Узи. — Но отсутствие шансов на Олимпиаде — это же не повод радоваться. Кроме того, он и тут еще не победил, это только первый круг.

Они прикончили по одному пиву, а затем и по второму. Узи спросил Эйтана, как было на сборах, и Эйтан сказал, что сравнительно терпимо. Потом он спросил Узи, как поживает его проект.

— Ничего, — сказал Узи, — вполне ничего. Просто в последние месяцы меня как-то тошнит от работы. Прихожу без радости, работаю без радости, ухожу без радости, как-то так.

Они выпили по третьему пиву, и Эйтан сказал, что такие периоды случаются, они как возникают, так и исчезают. Он держал банку гораздо лучше, чем Узи. Когда они блевали, блевал в основном Узи. По правилам игры Узи тоже должен был в чем-нибудь признаться, но он ничего не сказал — только стрельнул у официантки сигарету, закурил и уставился в телевизор. Теперь там шла какая-то комедия с Долли Партон и Кенни Роджерсом. Эйтан усмехнулся и сказал, что при желании можно попросить включить звук. Узи даже не отреагировал.

— Я думал, ты сказал, что иглоукалывание помогло, — сказал Эйтан, глядя, как Узи добивает сигарету, осторожно удерживая обжигающий пальцы окурок.

— Да этот Вайс просто шарлатан, — процедил Узи. — Говно это иглоукалывание.

Сигарета была дешевая, без фильтра. Узи сделал последнюю сильнейшую затяжку, и сигарета исчезла, как по волшебству. Ее не надо было даже гасить, от нее просто ничего не осталось. Они приступили к четвертому пиву, Эйтан одолел свою кружку с трудом, его ужасно тошнило, а Узи как раз казался вполне спокойным и попросил у официантки еще одну сигарету.

— Если честно, — сказал Узи, испепелив и эту, — мне довольно-таки здорово осточертело.

— Курить?

— Вообще всё. — Узи потыкал пальцем в дно пепельницы, как если бы пытался потушить ноготь. — Всё. Всё это совершенно не имеет никакого смысла.

Знаешь это чувство, когда ты приходишь куда-нибудь, сидишь и спрашиваешь себя, что ты здесь делаешь? Вот и я так — все время смертельно хочу уйти. Где бы я ни был. Уйти куда-нибудь в другое место. Клянусь тебе, я бы уже покончил с собой, но я же трус.

— Прекрати, — осторожно сказал Эйтан. — Это не ты говоришь, это пиво говорит. Завтра ты проснешься с дикой головной болью и поймешь, что все это просто глупости. Может, даже решишь бросить курить.

Узи не засмеялся.

— Я знаю, — процедил он, — я знаю, что это все пиво, завтра я запою совсем иначе. Я думал, в этом весь смысл.

Домой они поехали на такси. Сначала такси довезло до дома Узи.

— Береги себя, — обнял его Эйтан. — Смотри, не делай глупостей.

— Не волнуйся, — улыбнулся Узи. — Я с собой не покончу, мужества не хватит. Если б я мог, то уже давно б это сделал.

Потом такси подъехало к дому Эйтана, и он поднялся к себе. У него в тумбочке был пистолет. Он купил его еще офицером, во время срочной службы. Не то чтобы он сходил с ума по оружию, но надо было или купить пистолет, или каждый раз, выходя с базы домой, расписываться за М-16. Эйтан достал пистолет из тумбочки с бельем и зарядил. Он поднес его снизу к подбородку — кто-то рассказал ему, что, если стрелять снизу, это разрушает кору головного мозга. Если стрелять в висок, пуля проходит насквозь и можно остаться овощем. Он снял оружие с предохранителя.