Когда уходит Осень - [5]

Сегодня Элли было приятно видеть Шона. В нем было что-то такое, что, глядя на него, Элли ощущала себя тигрицей, которой дали успокоительное. Красавцем с общепринятой точки зрения его трудно было назвать. По правде говоря, и расположения к клиентам он особо не проявлял. Но видно было, что его место в жизни ему нравится.

— Привет, Шон. Чашечку латте,[4] пожалуйста.

Шон взглянул на Элли и нехотя улыбнулся. Понятно, что означает эта вымученная улыбка. Сигнал, посланный лихорадочно заработавшим мозгом, решающим, кто это такая и откуда он ее знает. За годы ежедневного общения с людьми Элли научилась смиренно относиться к этому. В ней не было ничего особенного, девица как девица, хотя, когда она думала об этом, на душе становилось погано.

— Салли… верно? Нет, секундочку… Лори?

— Почти угадали. Элли.

Она улыбнулась, давая понять, что не винит его и не обижается.

— Ах да, простите. Как вы сказали, чашечку латте? Холодно сегодня, Элли, замерзли, наверное?

Шон потыкал пальцем в кнопки на кассе.

— Или вы из тех странных птичек, которые обожают холодные зимы?

Элли так и просияла.

— Да.

— Да? — Шон удивленно вскинул брови. — Так вы обожаете зиму? Для вас этот холод в самый раз?

— Мм, да… я… да, обожаю. Да, в самый раз.

Шон пожал плечами и отвернулся готовить латте.

Ну вот, он с ней так мило болтал, этот бариста,[5] а она все испортила. Элли сжала губы и смиренно ждала. Шон получил с нее точную сумму мелочью и подал чашку, глядя ей через плечо на следующего посетителя.

Несмотря на неловкий ответ, выйдя из кофейни, Элли все думала, в самом ли деле она любит зиму и насколько. Шагая по Бриджидс-вэй, она заметила, как много уже успели развесить разноцветных фонарей. Еще не начнется ночь, а они будут освещать почти каждую крышу или дерево. Сегодня вечером Авенинг будет чествовать день солнцестояния традиционным праздником зажигания огней. Каждый магазинчик, каждая витрина будут украшены по-особому. Их владельцы постараются придумать что-нибудь оригинальное, неожиданное. У одних огни будут ослепительно белые, у других розовые. Всюду засверкают огромные снежинки, будут поблескивать пластиковыми боками северные олени. Авенинг оживет, проявит индивидуальность каждого — ведь в этом городе так много творческих, особенных людей. А в редакции газеты, где работает Элли, как всегда, устроят вечеринку в честь дня солнцестояния. И, готовясь к ней, руководство газеты облегченно вздохнет, что избавлено от мук политкорректности — праздник встречи зимы любят все, и ничьи религиозные чувства не бывают задеты. Элли с волнением ждала вечера, она любила повеселиться. Но сначала ей позарез необходимы приличные туфли.

До магазинчика Джасти Блюхорна было всего-то минуты две пешком. Обувных дел мастер Джасти славился как настоящий профессионал. Ходили слухи, что когда-то давно он был знаменитым актером, разъезжал по всему свету, выступал в самых разных экзотических городах и странах. Но потом бросил все и стал простым сапожником. Элли верила этой легенде. Она видела обувь, которую он делал, и нисколько не сомневалась, что это сработано руками настоящего художника.

В его мастерской она была лишь однажды, примерно через год после того, как переехала в Авенинг: ей понадобилось поставить новые подметки. Войдя в магазинчик, она сразу была очарована представшим великолепием. Элли знала, что в вопросах моды она ничего не смыслит — все равно ее никто не замечает, поэтому какая разница, что носить, — но таких красивых туфелек, как у Джасти, она в жизни не видела. Они были удивительно изящные и вместе с тем очень прочные. Элли взяла одну пару в руки — туфли выглядели довольно крепкими. А расцветка! Таких оттенков она еще ни у кого не встречала, да и представить себе не могла. Ей сразу захотелось купить себе что-нибудь, сколько бы это ни стоило. Но, отыскав пару, которая ей особенно понравилась, светло-коричневые туфли в стиле «Мэри Джейн»,[6] она вдруг ощутила свое несоответствие этой красоте. Туфельки показались ей совершенными. Она поставила их на место, но дала себе слово, что обязательно купит потом, если будет такая возможность или если она поменяет стиль жизни и почувствует себя достойной этой восхитительной обуви. Но, увы, пока еще этого не произошло.

Однако ее собственные лодочки уже никуда не годятся. С ними надо что-то делать: покрасить или отремонтировать, почистить или еще что-нибудь. Это ее единственные модные туфли, но стыдно признаться, как давно она их носит. Вчера она позвонила Джасти, чтобы спросить, можно ли за столь короткий срок привести их в порядок, — надо же что-то надеть на вечеринку.

Джасти пообещал что-нибудь придумать. И вот, когда до начала рабочего дня оставалось двадцать восемь минут, Элли Пеналиган скрестила на счастье два пальца и открыла дверь мастерской.

Она удивилась, увидев, что все там осталось в точности таким, как она помнила. Все те же темно-бордовые стены, та же витрина с образцами обуви, что притягивала взгляд, как магнит, та же низкая стойка, которую Джасти собрал словно из досок обшивки какого-нибудь старого сарая. Она хотела было позвать хозяина, но не успела: в дверях из недр мастерской показался сам Джасти.