Когда уходит Осень - [4]
Она просмотрела список, и он снова показался ей совершенно нелепым. Но такого ведь быть не может. Каждое имя, как и сказала Нил, попало сюда не случайно. Но дело в том, что Отам лично знала женщин, которые гораздо лучше подходили для выполнения требуемых задач, чем некоторые предложенные персоны. Может быть, Ведея не восприняла список ошибочным в целом, просто некоторые кандидатуры недостаточно подробно изучены. Или это часть какой-то более широкой проверки. От этой мысли на душе у Отам стало тяжело. Как ни крути, она уже слишком стара для таких вещей.
Вот если б устроить собеседование, как при приеме на обычную работу: поместить в газете объявление, представить его на всеобщее обозрение. И тогда, может быть, Вселенная позаботится о том, что могла проморгать Ведея. Отам закусила кончик ручки и уставилась в потолок. А почему бы не дать такое объявление? Это ее право, и Авенинг — город не такой, как другие. Народ здесь считает ее ведьмой (это не совсем так, но пусть думают), и многие видели ее Книгу Теней.
Днем Отам составила план действий. Она объявит, что хочет взять ученицу, и устроит нечто вроде конкурса. Заинтересованные кандидатки напишут эссе, она прочитает и увидит, о чем они думают, каков их духовный уровень. Мысль о том, что эти женщины сами примут участие в столь важном деле, подняла ей настроение. А что, так будет современно: она предоставит желающим равные шансы самостоятельно подняться выше, заявить, что они готовы сознательно изменить свою жизнь, а не ждать некоего зловещего знака от ордена Джен. Поймут ли люди, что она уходит? Вряд ли. Даже если б она открыто заявила об этом, маловероятно, что ей кто-то поверит. Слишком прочными узами она связана с этим городом.
Отам приступила к предварительному этапу: набрала номер Такера Брэдшоу, дьявольски красивого репортера газеты «Авенинг сёркл», и договорилась насчет заметки, в которой он сообщит о том, что Отам ищет ученицу. Не прошло и часа, как зазвонил телефон. На другом конце провода была Элли Пеналиган — оказывается, она работает в «Авенинг сёркл» информационным аналитиком. Очень смешно — ее имя есть в списке, который Отам отвергла, а Вселенная тут же установила с ней контакт. Одна из кандидаток помогает привести ее план в действие.
До празднования зимнего солнцестояния оставалось около девяти дней, а в Авенинге все уже знали: Отам ищет ученицу. Но это было не совсем так, по крайней мере формально. На самом деле Отам искала себе замену.
21 ДЕКАБРЯ: ЗИМНЕЕ СОЛНЦЕСТОЯНИЕ
Элли Пеналиган от природы была тихоход. Нет, она вполне здорова, и свою неторопливую танцующую походку она не назвала бы философской. Просто Элли всегда точно знала, сколько времени займет любой ее переход из точки А в точку Б. Такой уж она человек.
Двадцать первого декабря в восемь часов пятнадцать минут утра Элли была уже на Бриджидс-вэй и неторопливо, размеренно вышагивала, изящно ставя одну ножку перед другой. Будь ты обыкновенный человек и шагай по той же улице в то же свежее утро, то, скорей всего, не заметил бы Элли. Даже если эта женщина твоя знакомая, ты бы все равно ее не увидел. Дело в том, что Элли обладала особой, присущей только ей магической способностью быть невидимкой.
Когда Элли была моложе, она считала свою незаметность проявлением чего-то иного — например, ее неуклюжести, постоянного страха сделать или сказать что-нибудь не то. Повзрослев, обретя уверенность в себе и жизненный опыт, она думала, что с возрастом избавится от состояния, когда ее никто не замечает. Но в последнее время Элли чувствовала себя настоящим призраком. Она могла находиться где-нибудь, все равно где, а на самом деле ее там как бы и не было вовсе. Люди не обращали на нее внимания, смотрели сквозь нее, мимо. Ее невидимость существовала сама по себе и была уже не метафорой, не выражением чего-то иного, не защитным механизмом или странной прихотью. Элли действительно была невидима. По крайней мере, ей самой так казалось.
Элли много думала, виноваты ли в этом ее родители. Они были детьми шестидесятых, познакомились на каком-то сборище хиппи типа лежачей демонстрации протеста или еще чего-нибудь в таком духе, о чем Элли знала лишь одно: там не обходилось без изрядной порции наркотиков. Может ли быть, что неполное физическое присутствие Элли в том месте, где она пребывала в каждый конкретный момент, было проявлением некоей генетической мутации, вызванной употреблением родителями ЛСД или галлюциногенных грибов? Элли выросла в хипповской коммуне в густом лесу гигантских секвой, где люди своими руками обрабатывали землю, выращивали еду и шили одежду. Возможно, разгадка тайны крылась именно в этом. Элли и в самом деле была дитя земли, дитя ее неброских желтых, серо-коричневых, иссиня-черных и приглушенно-зеленых оттенков. Природа не вопит и не кричит, требуя к себе постоянного внимания, вот и Элли тоже. Не исключено, что способность быть невидимкой — это способ гармонировать с окружающей средой.
Элли поплотней закуталась в длинное пальто из верблюжьей шерсти и сунула руки глубоко в карманы. Даже в перчатках она чувствовала, как покалывает пальцы. Было очень холодно, так холодно, что даже снег, казалось, не желал падать. Срочно надо было принять порцию кофеина — взбодриться, а также прижаться руками и всем телом к чему-нибудь теплому. Она юркнула в кофейню «Священные угодья» и на минуту замерла на месте, чтобы тепло живописного интерьера пробралось к ней под пальто и согрело кости. Кроме нескольких сортов чая и кофе у Шона продавалась разнообразная выпечка, которой занималась его жена Рона. И хотя Элли никогда не могла понять этот вкус, она догадывалась, что Рона кладет в свои изделия много корицы: запах держался в волосах и на одежде Элли еще долго после того, как она покидала кофейню.
