Когда ты рядом. Дар - [60]

Он снова посмотрел на Май, стоявшую перед зеркалом. Он совершенно не знал, как начать. Не находил слов.

В ночь накануне смерти отца нашли голым, он полз на четвереньках по соседскому саду, за ним тянулась толстая полоска испражнений. Когда на следующее утро отец понял, что с ним произошло, он плакал от стыда. Он схватил свою жену за руку и просил у нее прощения.

Юхану было пятнадцать лет.

— Посиди со мной, — упрашивал ее отец. — Пожалуйста, Агнес, не уходи!

Мать зажмурилась и отрицательно покачала головой.

— Не уходи! — кричал он. — Ты должна… прошу тебя!

— Я не могу, — ответила мать и вышла из спальни.

Тогда отец завыл.

Дверь была закрыта.

Мать Юхана, его почти уже взрослая сестра и он сам сидели на диване в гостиной. Свет был погашен. Дверь закрыта. Отец выл. Шли часы, а он не переставая выл. Под конец раздалось несколько хриплых призывов о помощи.

Когда-то, задолго до того, как отец заболел, он покрасил дверь в спальню в голубой цвет. Мать считала, что голубая дверь в спальню выглядит непристойно. А он, прямо перед детьми и случайно заглянувшим соседом, обнял ее за талию и объявил: «Смотри, Агнес! Наша дверь — это небесные врата!»

Теперь дверь была закрыта, голубая краска на ней облезла, а отец выл.

Когда Юхан заплакал, мать протянула руку и погладила его по голове. Сестра тоже протянула руку и погладила его. Юхан сидел, всем телом вжавшись в диван, между матерью и сестрой, которые гладили его по голове, и слушал, как воет отец. Несмотря на их заботу, Юхан продолжал плакать, и тогда мать руками зажала ему оба уха. Сестра последовала ее примеру, и звук заглох. Так они и сидели: посередине Юхан, а по бокам — мать и сестра, которые зажимали ему уши.

Прошло некоторое время. Никто не шевелился. Звуков больше не было. Осталась только голубая дверь и четыре руки, две пары больших, теплых, сухих ладоней, двадцать пальцев, закрывавших ему уши. Их тела рядом с ним. Час за часом. От матери пахло средством для мытья посуды. От сестры пахло потом, но только чуть-чуть. И вот все кончилось. Юхан понял, что все кончилось, потому что женщины вдруг опустили руки, они больше не зажимали ему уши: чпок! — словно из бутылки выскочила пробка. И потом — тишина.

Мать встала, подошла к голубой двери и открыла ее. Остановившись на пороге, она оглядывалась вокруг, будто впервые вошла в собственную спальню. Свет из окна. Голубые занавески. Комод красного дерева с латунными ручками. Широкая супружеская кровать с голубым постельным бельем, на которой Юхан, когда был еще младше, любил сворачиваться клубочком и прятаться. Сонное незыблемое тепло, исходившее от родительской кровати. Мать позвала сестру, и они вместе перенесли тело на ковер в коридоре. Затем они схватились за швабры и щетки, отдраили пол и стены, сменили постельное белье, раскрыли окна и зажгли свечу. Под конец тело отца снова положили на кровать.

— Теперь я хочу побыть с ним наедине. Я сама хочу обрядить его, — тихо сказала мать и закрыла дверь.

Юхан закрыл глаза и снова открыл их. Он смотрел на Май, наклонившуюся перед зеркалом. Щетка ритмично двигалась вверх-вниз. Иногда Май считала вслух: шестьдесят восемь, шестьдесят девять, семьдесят. Юхан не пользовался популярностью у женщин. Он не вызывал восхищения. Не был он и полемической фигурой. Вряд ли кому-нибудь будет его не хватать. Но он был любим. Он не сомневался в любви Май. Правда, он не понимал, почему она его любит. В хорошие минуты он думал, что обладает чертами, которые не смог и не осмелился бы открыть никому, кроме нее. Но ночью, когда он лежал без сна, размышляя об этом, ему пришло в голову, что Май — женщина, способная полюбить только такого мужчину, который слабее нее, такого, который будет восхищаться ею и жертвовать ради нее всем, а такая любовь, в сущности, унизительна для обоих. Правильная любовь возможна лишь между равноценными партнерами, людьми с одинаковым уровнем интеллекта, ведь правда? Юхан посмотрел на Май. «И тем не менее, — думал он. — Я выбираю любовь унизительную, если она настолько нежна, как наша любовь с Май».

Когда-то давно Юхан попросил Май охарактеризовать себя шестью словами. Он дал ей бумагу и попросил написать список. Юхан обожал всякие списки.

Май написала такие слова:

Волевая.

Профессионал.

Некрасивая.

Обязательная.

Бездетная.

Удовлетворенная.

Честная.

— Здесь слишком много слов, — сказал Юхан, когда она вернула ему листок. — Я просил написать только шесть, а здесь — семь.

— А, наплевать, — отозвалась она и в следующую секунду уже позабыла об этом, занявшись чем-то другим. Май есть Май. Юхан не знал другого человека, который бы так спешил. У Май никогда не хватало терпения надолго посвятить себя какому-то одному занятию. Она быстро ходила. Быстро ела. Быстро любила. Быстро наводила порядок. Быстро думала. Иногда ее раздражало, что Юхан не умеет все делать быстро. Что он тратит много времени. На ходьбу, еду, любовь, уборку и размышления. На то, чтобы прочитать список, написанный Май. Он и на это потратил достаточно много времени.

Юхан просил написать шесть слов, а она написала семь.

Одно слово надо вычеркнуть.