Когда ты была рыбкой, головастиком - я... - [76]

и даже для вина,

сияньем всё же неземным

я наслажусь сполна.

Пыль в моей комнате — как снег,

да комната ль она?

Растает благость прежних лет,

но давних ряд чудес

пребудет, хоть не смел просить

такого у Небес.

Привычна радость и печаль,

а дни — как темный лес.

Став слишком старым для любви

и даже для вранья,

я все-таки увижу сам,

как всходит ночь моя,

больших исполнена очей,

страшна, как полынья.

Дай сам я развяжу шнурки

и башмаки сниму,

и прах я с ног своих стряхну,

и всё, что ждет, приму.

Земля тверда, но вечен мир

совсем не потому.

Для обрученья слишком стар,

и брак — удел не мой;

очнувшись, вдруг увижу я:

вверху, над головой,

плывут огромные плоты,

а значит, я живой.

Бьет гром в небесной вышине,

чернеют тучи там,

но все-таки я удивлен

негаданным дождям.

Гордыня, страсти — всё пройдет,

иное нужно нам.

Ковры веселые травы,

небесных окон свет:

нежданна милость и странна,

грехов же словно нет,

и новым станет мир, хоть я

умру на склоне лет.

Глава 23 Цена, которую мы платим

Доброе мы будем принимать от Бога, а злого

не будем принимать?

Иов. 2:10

Нижеследующее эссе, замаскированное под рецензию, вышло в «New Criterion» (ноябрь 2008).

Барт Д. Эрман. Проблема Бога: как Библия пасует перед ответом на самый важный наш вопрос — почему мы страдаем. «Harperone», 304 с. $25,95.

Я только что дочитал «Проблему Бога», книгу Барта Д. Эрмана, профессора религиозных наук Университета Северной Каролины, в Чепер-Хилле. Его предыдущее творение, «Перевранные цитаты из Иисуса», попало в список бестселлеров «New York Times». Бывший христианский фундаменталист, Эрман окончил чикагский Библейский институт Муди, написал диплом в Уитон-колледже и получил докторскую степень в Принстонской теологической семинарии. С годами он постепенно утратил христианскую веру и в своей новой книге объясняет почему. Она являет собой самое недавнее произведение в удивительно обильном потоке изданий, защищающих атеизм. Подзаголовок гласит: «Как Библия пасует перед ответом на самый важный наш вопрос — почему мы страдаем».

Подобно всем авторам, пишущим на эту тему (будь то теисты, атеисты или пантеисты), Эрман различает в так называемой проблеме зла два аспекта:

1. Зло, причина которого — человеческое поведение. Сумасшедший расстреливает толпу из автомата. Жизнь убитых оканчивается иррационально — как если бы их унесло землетрясение. Гитлер уничтожил миллионы евреев. Сталин уничтожил огромное количество людей, независимо от их расы, национальности или вероисповедания.

2. Зло, причина которого — природа.

Христианские теологи со времен святого Августина (да и с более ранних времен) доказывали, что Господь не желает предотвращать такие злодеяния, ибо тогда пришлось бы ограничить свободу воли, которую он нам даровал. А если бы нам не хватало свободы воли, любил повторять Гилберт Честертон, незачем было бы говорить «спасибо», когда за столом нам передают горчицу. Свобода воли — сердцевина человеческого самосознания. Одно неотделимо от другого. Мы — не роботы, исполняющие предписанное программой благодаря наследственности и приобретенному опыту. Но, продолжают теологи, если мы вольны выбирать, творить добро или зло, уже сама наша свобода делает возможными дурные поступки. Будь иначе, землю населяли бы не люди, а двуногие беспёрые роботы, подобные социальным насекомым — пчелам, осам, термитам. Это убедительный аргумент, и Эрман честно его представляет, хотя он-то не собирается попадаться на удочку.

Почему Господь допускает природное зло, объяснить непросто. Одно землетрясение способно оборвать тысячи жизней. Миллионы жителей Африки умирают от голода. В Книге Бытия мы читаем о потопе, уничтожившем почти все человечество, в том числе и младенцев. В этом случае убийцей стала не природа, а сам Господь. Однажды я обедал с адвентистом седьмого дня, настоящим религиозным фундаменталистом. Когда я поинтересовался, как он оправдывает это потопление невинных детей, он поразил меня, заявив, что Бог предвидел будущее и знал, что из всех этих младенцев вырастут дурные мужчины и женщины! Меня так и подмывало вскочить и воскликнуть: «Touche!» [140]Такая мысль никогда не приходила мне в голову.

Почему Господь допускает страдания множества людей? Есть старый аргумент, он восходит к древним грекам: Бог либо не способен отменить природное зло (в таком случае он не всемогущ), либо способен, но не хочет (в таком случае он не добр). Как теисту проскользнуть между рогами этой устрашающей дилеммы?

Для атеиста это, разумеется, не представляет сложности. Так уж устроен мир, что в нем совершаются всякие злодеяния. Но для теиста проблема может оказаться мучительной. Собственно, потому-то большинство атеистов, вероятно, и являются атеистами. Ответ есть, хоть он и вряд ли убедит кого-либо из атеистов. Как ни удивительно, Эрман упоминает о нем лишь бегло — в связи с нашумевшей в свое время книгой раввина Гарольда Кюхнера «Почему плохое случается с хорошими людьми» (1981).

В основе аргументации Кюхнера — убеждение многих теистов прошлого и настоящего, что у всякого бога имеются жесткие пределы могущества. Фома Аквинский пишет где-то, что существует множество вещей, которые Бог совершить не в состоянии. Во-первых, он не может изменять прошлое. Сомневаюсь, чтобы в наши дни кто-нибудь полагал, что Господь мог бы, скажем, вымарать Гитлера из истории человечества. Во-вторых, Бог не способен совершать вещи логически невозможные. Святой приводит такой пример: Господу не создать полноценного человека, который одновременно являлся бы полноценной лошадью. А математик добавит, что Бог не сумеет построить треугольник с четырьмя сторонами или сделать так, чтобы два плюс два равнялось, скажем, семи.