Когда-то, давным-давно - [3]
Графиня, конечно, просто кокетничала — на самом деле ей очень хотелось прочесть свое стихотворение.
— Это простая безделица, — скромно молвила она, а потом продекламировала:
— Прелестно! — с искренним восхищением воскликнул король, и с ним нельзя не согласиться.
Много лет спустя другой поэт по имени Шелли воспользовался той же идеей, но облек ее в гораздо более вычурную и, по моему мнению, менее совершенную форму.
— Скажите, а эта птичка настоящая или вымышленная? — спросил Веселунг.
— Моя любимица.
— Ей понравилось?
— Увы, ваше величество! Ее постигла внезапная кончина, и она не успела…
— Бедняжка! Я уверен, она была бы в восторге.
Тем временем Гиацинта, не ведая о столь реальной близости «нежной руки матери», пыталась завершить завтрак, но это оказалось нелегким делом. В конце концов, чрезвычайно утомительно то и дело отрываться от тарелки и наблюдать в небе монарха соседней державы, который летит то в одну, то в другую сторону. Король Бародии проделал это еще восемнадцать раз, и принцесса отправилась к отцу, все еще чувствуя легкое головокружение. Она нашла короля в библиотеке — он сидел в полном одиночестве, с глупой улыбкой на лице. Никаких следов Ноты на письменном столе Гиацинта не обнаружила.
— Ты уже отправил Ноту?
— Ноту? — в изумлении повторил Веселунг, все еще находившийся под впечатлением знаменательной записи в Дневнике графини. — Какую Ноту? Ах, ты имеешь в виду Ноту протеста королю Бародии… Я как раз сейчас ее обдумываю. Должная решительность в сочетании с изысканной вежливостью — это, знаешь ли, требует определенных усилий.
— По-моему, на этот раз можно обойтись без изысканной вежливости, — возразила Гиацинта. — После того как ты ушел, он пронесся еще восемнадцать раз.
— Восемнадцать… восемнадцать… восем… Да это просто неслыханно!
— У меня такое впечатление, будто к завтраку явилось слишком много гостей, и притом незваных.
— Подобное поведение нельзя расценивать иначе как намеренное оскорбление. Никаких Нот! Мы поговорим с ним на его собственном языке!
И король вызвал к себе капитана королевских лучников.
Глава 2
Первый советник Бародии отправляется на прогулку
Снова было раннее утро.
Веселунг сидел за столом, накрытым к завтраку, а перед ним выстроился в шеренгу отряд лучников.
— Запомните, — возбужденно объяснял король, — когда король Баро… когда некий… словом, когда я скажу «когда!», все выстрелят в воздух. Ни во что не цельтесь — просто выпускайте стрелу вверх, и… ээ… посмотрим, чья взлетит выше всех. Если, конечно, что-нибудь случайно… ээ… заденет о стрелу, — это маловероятно, но… Ну, значит, заденет, и точка. В конце концов, может ли там, — и он посмотрел в небо, — что-нибудь оказаться?
— Так точно, сир! Или, скорее, никак нет, — браво отчеканил капитан.
— Очень хорошо. Итак, приготовились… По местам!
Солдаты зарядили луки и заняли свои места. На башне стоял дозорный. Все было готово.
Веселунг очень волновался. Он переходил от одного солдата к другому, расспрашивал о жене и детях, хвалил начищенный кивер и советовал стрелку немного отвернуться от солнца. То и дело он подбегал к дозорному, указывал пальцем на горизонт в направлении Бародии и снова возвращался.
Дозорный не подвел.
— Величество в воздухе! — внезапно провозгласил он.
— Когда! — заорал король, и вверх устремилась туча стрел.
— Вот здорово! — закричала Гиацинта, радостно хлопая в ладоши. — То есть, я имею в виду — как вы могли?! Вдруг он ранен?
Веселунг испуганно обернулся.
— Гиацинта? Ты здесь?
— Я только что поднялась. Ну как, вы в него попали?
— В кого «в него»?
— В короля Бародии, конечно.
— Короля Баро… Дитя мое, при чем здесь король Бародии? Мои лучники упражняются в стрельбе по дальней цели — парящий коршун. — Он обратился к капитану: — Коршун задет?
— Только одной стрелой, сир. В бакен… в хвостовое оперение!
— Только одной стрелой. Попала в бакен… в хвостовое оперение. Дорогая, с какой стати ты вдруг заговорила о короле Бародии?
— Ах, отец, как это дурно с твоей стороны! Ты чуть не убил беднягу. Испортил его знаменитые бакенбарды!
— Его величество король Бародии! Бакенбарды! Это просто ужасно! Но как он мог там оказаться? Боже, какое несчастье! Я немедленно должен составить объяснительную Ноту.
Гиацинта благоразумно заметила:
— А тебе не кажется, что сначала он должен что-нибудь прислать?
— Да, да, ты права. Несомненно, он пожелает объяснить, почему он здесь оказался.
Веселунг подошел к лучникам, которые уже снова стояли шеренгой.
— Можете увести людей, — сказал он капитану.
— Слушаюсь, ваше величество!
Его величество торопливо огляделся по сторонам и конфиденциально шепнул капитану:
— Кто из солдат… — он как бы невзначай потер рукой правую щеку, — …ээ… вот именно. Вон тот, слева? Прекрасно.
Он подошел к солдату на левом фланге и вложил ему в руку мешочек золота.
— Я восхищен вашим стилем, мой друг. Движение запястья просто безупречно! Никогда не видел, чтобы стрела взлетела так высоко.
