Когда титаны ступали по Земле: биография Led Zeppelin - [14]

К тому времени, когда ты увидел Сонни Боя в ратуше Брама, ты уже считал себя экспертом. Настоящим знатоком, способным проследить истоки материала до самых корней, доходя до малоизвестных африканских мотивов и записей, сделанных в «полевых условиях». Столь же дотошно, как и любой трейнспоттер, ты регистрировал, заносил в каталог и оценивал сокровища в своей растущей коллекции. Каждую неделю ты покупал Melody Maker — единственный музыкальный журнал, охватывавший блюз, фолк, джаз и поп-музыку, — и сидел после школы, читая его от корки до корки. По субботам, если ты не ходил на стадион «Молинью» смотреть матчи Вулвз, то бродил по музыкальным магазинам в Бирмингемском Сохо, в особенности The Diskery, куда заходили только настоящие любители музыки, перебирая выставленное в постоянном поиске чего-то нового. То есть старого. Лучше всего — чего-нибудь стоящего, что до тебя еще никто не слышал, как тебе было известно. Ты был готов ко всему. В одну неделю это было ‘Shop Around’ от The Miracles. В другую — ‘I Like It Like That’ Криса Кеннера — ты никогда не слышал такого исполнения. Хотя сейчас ты уже оставил все это позади. Теперь ты серьезный коллекционер, прочесывающий The Diskery в поисках редких французских сорокапяток играющего на губной гармошке Джаза Гиллума из группы Биг Билла Брунзи или оригинальных долгоиграющих пластинок Сонни Боя Уильямсона с аннотациями Алексиса Корнера. А также немного фолка и джаза. Тебе нужно было услышать все, самому узнать, что это такое. Хотя возвращался ты всегда к блюзу. Это был верх совершенства. Достать деньги, чтобы купить пластинку, донимая родителей, затем принести ее домой, поставить прямо на кремово-красный проигрыватель Dansette и подпевать, смотря на себя в зеркало.

Мама с папой говорили, что ты сошел с ума, но ты был таким с девяти лет, когда подпевал песне Элвиса ‘Love Me’ так высоко, как мог. Стоя за занавесками в гостиной, дергая доведенную до совершенства детскую челку, от которой мама вскоре заставит тебя избавиться. То был первый раз, когда ты осознал, что действительно можешь петь — чуть-чуть. И первый раз, когда понял, что мама с папой действительно не разделяют твоей любви к такой музыке, будто в ней было что-то подозрительное. Они даже не любили Джонни Рэя! Черт возьми! На самом деле ты немного сочувствовал им…

До того как Терри Рид предложил Роберта Планта, Джимми Пейдж всерьез подумывал пригласить Криса Фарлоу присоединиться к The New Yardbirds. Годами позже Крис споет для саундтрека Джимми к фильму «Жажда смерти 2», а еще несколько лет спустя — для его сольного альбома 1988 года Outrider. Однако за двадцать лет до этого Фарлоу был занят постройкой сольной карьеры, уже отметившись в чартах с собственной версией песни The Rolling Stones ‘Out Of Time’, в которой Пейдж играл как сессионный гитарист. В конечном счете в группу вошел Плант, поскольку он был единственным подходящим вокалистом, полностью свободным в тот момент и желающим приступить незамедлительно, единственным подходящим певцом, которому больше нечем был заняться, из тех, о ком мог подумать Пейдж. Тем не менее, он до сих пор питал сомнения. «Мне понравился Роберт, — скажет от мне позднее. — У него была масса энтузиазма и великолепный голос. Но я не был уверен в том, каким он будет на сцене. Каким он станет, когда мы действительно соберем группу и начнем играть».

Все решило появление во всей этой истории приятеля Планта из Брама — ударника по имени Джон Бонэм. Бонэм и Плант вместе играли в группе Band of Joy. Цитируя Джимми: «Тем, в ком я был по-настоящему уверен с первой секунды, был Бонзо». До той поры Пейдж хотел отдать место ударника Би Джею Уилсону из Procol Harum, с которым он не так давно работал вместе на сессии Джо Кокера ‘(I Get By) With A Little Help From My Friends’ — декорированной тяжелой обработки изначально легкой песни The Beatles, спетой Ринго, грубом примере того сорта тяжелой гитарной музыкальной театральности, которую Пейдж намеревался задействовать в своем следующем проекте. Но Уилсон не был заинтересован, разумно оценивая свои шансы на длительный успех с Procol Harum — которые за год до этого произвели сенсацию своим хитом ‘A Winter Shade Of Pale’, занявшим первое место в чарте, — как безгранично более высокие, чем с возрожденной группой, не выдавшей ни единого хита за последние два года.

Другими рассматривавшимися ударниками были Эйнсли Данбар, Митч Митчелл, игравший с The Pretty Things, до того как присоединился к Хендриксу в The Experience, где, по слухам, уже был не в фаворе, и Бобби Грэм — давний приятель Джимми по «хулиганским» сессиям, которому еще никто не предлагал бросить свой неплохой заработок в обмен на ненадежность полноценного участия в группе. Да, к тому же, было похоже, что придется не просто участвовать в какой-то там группе, а стричь голую овцу. В отчаянии Грант пригласил на обед, чтобы «обсудить новый проект», также незаинтересованного Клема Чаттини, еще одного давнего приятеля Джимми по сессиям. Но Клем был так занят, зарабатывая большие деньги, играя на хитах Кена Додда, Сэнди Шоу, Дасти Спрингфилд, Джина Питни, Пи Джея Проби, Marmalade и множества других, что даже не смог найти время, чтобы встретиться с Грантом, который просто отказался вести разговор по телефону. «У меня тогда была семья, — вспоминал позднее Чаттини, — и я думал — и ошибался, — что нашел свое место в качестве сессионного ударника». Клем помнит, как двумя годами позже, когда Zeppelin стали самой продаваемой группой в мире, он однажды встретил Питера и спросил: «Обед тогда… это было насчет…?» Тот просто кивнул.