Когда титаны ступали по Земле: биография Led Zeppelin - [111]

Текст же был целиком написан Плантом. «Мы с Джимми просто сели у камина, и обстановка была замечательной, — вспоминал он годы спустя. — Я держал карандаш с бумагой и почему-то пребывал в очень плохом настроении. Потом, неожиданно, моя рука уже выводила слова «There’s a lady who’s sure all that glitters is gold / And she’s buying a stairway to heaven…“ [ «Есть леди, которая уверена — все то золото, что блестит, и она покупает лестницу в небо».] Я взглянул на эти строчки и чуть не выпрыгнул из кресла». Текст, объяснил он, «цинично описывал женщину, которая получает все, что хочет, не отдавая ничего взамен». Джимми тоже был доволен, что в этом номере «предполагалось много двусмысленности, которая не встречалась раньше». На самом деле, текст понравился ему настолько, что он стал первым напечатанным на конверте альбома Zeppelin, «чтобы люди могли заострить на нем внимание».

Потому что он уже знал, что песня особенная? «Да. То есть на альбоме было много материала, который, как мы знали, был особенным. Но ‘Stairway…’ мы действительно смастерили. Текст был фантастическим. Удивительно, что, даже имея перед собой текст, можно слушать что-то и не до конца разобрать слова, но составить свое впечатление, понимаете? В этом случае слова были на конверте, но у вас все равно создавалось свое понимание, о чем эта песня. И это было по-настоящему важно».

Больше слов появилось на следующий день, когда группа нота за нотой прорабатывала грандиозное странствие песни. «У меня есть снимок Роберта, сидящего на батарее, — вспоминал Ричард Коул. — Он сочинял текст ‘Stairway…’, когда Джон Пол вытащил блок-флейту. Всякий раз, когда они приступали к предварительным записям, Джон Пол приходил с целым вагоном инструментов, обычно разных акустических». Дела шли довольно гладко, за исключением того, что Бонзо поначалу нелегко давалось добиться синхронности в двенадцатиструнной части, как раз перед соло на электрогитаре. Пейдж вспоминал, как, «пока мы работали над этим, Роберт писал слова. Они действительно быстро приходили к нему. Он сказал, было похоже, что кто-то направлял его руку».

Ассистент инженера Ричард Дигби — Смит вспоминает это: «Они взбежали по лестнице, чтобы услышать получившуюся запись. Звучит потрясающе. Бонэм говорит: „Вот оно!“ Но Пейджи молчит. Он и вообще немногословен. Потирая рукой подбородок, он повторяет: „М-м-м, хм-м-м…“ — и никогда не знаешь, что он думает. Тогда Бонзо смотрит на него и говорит: „В чем дело?“ И Пейдж отвечает, что он уверен — они сделают лучше. Ну, Бонэм не очень доволен. „Вот так всегда — мы делаем отличный дубль, а ты хочешь перезаписать его“. Они спускаются обратно. Бонзо хватает палочки, пыхтя, шипя и ворча: „Еще один дубль — и все“. Он все ждет и ждет своего величественного выхода, и, конечно, когда вступают ударные, если предыдущий дубль показался тебе хорошим, то этот — просто взрывной. И когда они проигрывают запись, Бонэм смотрит на Джимми, словно говоря: „Вечно ты прав, негодяй“».

Прославленное ныне крещендо этого трека — вызывающее мурашки гитарное соло Пейджа — тоже пробовали записать в Хэдли, но после трех часов неудачных попыток записать его как надо, Пейдж в итоге бросил эту затею. Вместо этого он решил отложить запись до возвращения группы в студию Basing Street. Отвергнув свой любимый Gibson Les Paul, он достал потрепанный старый Telecaster, который дал ему Джефф Бек. Он избегал наушников и предпочитал проигрывать аккомпанемент через колонки, как склонны делать солисты классической музыки, и Дигби-Смит вспоминал в Mojo, как Пейдж играл, облокотившись на колонку, а между струн у колков его гитары была воткнута сигарета. «На самом деле я сделал это гитарное соло экспромтом, — признал позже Пейдж. — Когда дело дошло до записи, я воодушевился и выдал три варианта. Они довольно сильно отличались друг от друга. Первая фраза у меня была разработана, а затем шла соединительная фраза. Я испытал их перед записью. То, которое мы использовали, было определенно лучшим».

Но даже Джимми Пейдж не мог предполагать, насколько невероятно популярной станет эта композиция. Теперь одна из самых известных и наиболее высоко оцененных песен в истории рока, бок о бок с такими соизмеримыми краеугольными камнями, как ‘A Day In The Life’ The Beatles — притягивающая своей трехактной структурой с началом, серединой и захватывающим финалом, — и ‘Bohemian Rhapsody’ Queen — которая, в свою очередь, очевидно подражает легендарной грандиозности медленного развития музыки Zeppelin к ослепительному гитарному завершению, — ‘Stairway to Heaven’ стала национальным гимном рока, треком, слава которого сейчас выходит далеко за пределы его первоначального контекста — несмотря на то что сам альбом стал одним из наиболее продаваемых за всю историю (уступая только Greatest Hits The Eagles). По последним подсчетам, ‘Stairway…’ проигрывалась на одном только американском радио более пяти миллионов раз, хотя, как известно, никогда не издавалась в качестве сингла.

На деле, несмотря на огромное давление со стороны Atlantic, которая хотела выпустить