Когда тигр спустился с горы - [3]

– Надеюсь, когда ее птенцы вырастут, она снова пожелает сопровождать меня. Мы с ней не разлучались с тех самых пор, как мне вручили мое первое предписание.

– Да будет на то воля Повелителя Небес, – откликнулась Сыюй. – Я всегда мечтала увидеть нэйсиня.

Они подошли к загону – грубо сколоченному из дерева, с виду неспособному сдержать даже напор небольшого стада равнодушных валунов. А за тонкими жердями…

Тии и прежде видели их издалека, а благодаря истории северных стран, долгой и богатой событиями, описывать этих существ для обители не было нужды. Однако Тии, разумеется, все равно это сделают.

Мамонты в промерзшем загоне были мелкой породы – ниже ростом, с более тонкими ногами и короткими хоботами, чем их благородная родня. Этот табун принадлежал в основном заводчику, разводившему их на востоке, на одном из тамошних форпостов, и мамонты в нем были большей частью рыжие, и лишь некоторые – с белыми ногами и белым крапом на хохолке шерсти над бровями.

Тии показалось, что на ограду мамонты взирают с добродушной снисходительностью. Даже самый мелкий из них мог бы разметать жерди в два счета, если бы захотел. Однако они предпочитали вести себя послушно и прилично, дремать стоя и время от времени забрасывать в рот корм, загребая его хоботами из корыт, стоящих под навесом.

Благородные мамонты глубокого ржаво-рыжего окраса, размерами вдвое крупнее этих более пятидесяти лет назад обратили в бегство воинов Аньской империи, но именно малые мамонты завершили начатое их сородичами: они устремились в атаку по заснеженному полю боя, поставив маленькие уши торчком и яростно трубя.

– Не спешите дивиться этими, – последнее слово Сыюй выговорила с презрением. – Приберегите восхищение для Пылук.

Она дважды свистнула, и мамонт размером чуть меньше остальных, напористо растолкав маленький табун, направился к Сыюй, ждущей его с распростертыми объятиями. Пылук, как отметили Тии, была темнее остальных, без единого белого пятнышка, с почти черными кончиками длинных шерстинок.

– Вот она, моя крошка. Ведет свой род от сестры великой Хо-шу, – объяснила Сыюй, и подвижный тяжелый хобот Пылук дружески обвился вокруг ее плеч, словно в знак согласия.

– По дороге объяснишь, что это означает, – усмехнулись Тии. – Она красавица.

– Т-с-с, не хвалите ее при остальных. Они заревнуют и тогда наотрез откажутся слушаться, пока не похвалишь всех. Хвалить мамонта можно, только когда вы с ним наедине и вас никто не слышит.

– Я внесу это в свои записи, а когда вернусь в обитель, эти слова будут переписаны дважды во всех фолиантах, которые хранятся в Поющих Холмах. Так что будь как можно осторожнее в том, что говоришь мне, а не то войдешь в историю как лгунья, – шутливо предупредили Тии.

– А кто лжет? Давайте-ка я покажу, как садиться верхом на мамонта, и тогда вам придется представить меня в лучшем свете.

Сыюй вскарабкалась по боку Пылук на спину так стремительно, что поначалу Тии решили, будто дозорная просто хваталась за длинную шерсть мамонта и подтягивалась на руках. Но присмотревшись, Тии заметили, что с седла на загривке Пылук свисают две кожаных петли – длинная и короткая.

– Рукой за короткую, ногу в длинную, да, вот так, правильно, а теперь ждите пинка.

– Постой, какого пинка?..

Пылук лягнула ногой – довольно бережно для такого крупного животного, – и Тии внезапно подбросило вверх, отчего они невольно вскрикнули. Они рухнули бы лицом в густую шерсть мамонта, но Сыюй схватила их за плечи и затащила наверх.

– Сколько же в тебе силы! – изумились Тии, а Сыюй рассмеялась.

– Много! Я бы поиграла мускулами, да вы все равно не увидите их через тулуп. Ну вот, садитесь, как я…

Спереди на седле торчал вырезанный из кости рог, который Сыюй обхватила согнутой в колене ногой, свесив другую ногу с седла. За ее спиной находился второй рог, покороче, и Тии неуклюже повторили позу дозорной.

– Только в другую сторону, мы же не хотим, чтобы она накренилась.

Широкое седло помещалось на плечах Пылук, за ее на удивление тонкой шеей. Сесть в это седло ногами врозь было невозможно, так что вся кавалерия северян ездила боком. Тии сменили ногу, и Сыюй пикой с длинным стальным наконечником направила Пылук к окраине поселка.

Пока они ехали мимо шатких строений, Тии поражались тому, как Пылук возвышается над ними. Они сидели не так высоко, как на благородном мамонте, но коньки крыш едва доставали им до коленей, и Тии ощутили, как где-то в глубине живота возникает головокружительная легкость.

– Если будет тошнить, наклонитесь в сторону, – не оглядываясь, предупредила Сыюй. – А то придется вам сегодня вечером вычесывать Пылук.

– Тошнить меня не будет, но все равно покажи, как ее вычесывать, – отозвались Тии. – А со мной все хорошо.

К тому моменту, как они покинули поселок и стали подниматься по дороге к перевалу, Тии уже почувствовали жжение в бедрах и пояснице. Сыюй сидела свободно, как дома на подушке, а мышцам Тии были привычнее долгие пешие переходы, и если уж совсем начистоту, поездки на попутных повозках, запряженных волами.

Хорошо еще, Почти-Блистательной нет рядом, некому потешаться надо мной.

Крутую и широкую дорогу через перевал Кихир с обеих сторон окаймляли густые таежные леса. В них водились призраки, которые не особенно заботили Тии, и разбойники, внушавшие больше тревоги. За время своего служения Тии довелось беседовать со множеством разбойников, но сейчас времена были голодные, и рисковать не хотелось. Однако людям, едущим на мамонте, не будут докучать ни люди, ни призраки, к тому же путешествовать таким способом Тии еще не случалось. Какой смысл быть служителем Поющих Холмов, если нельзя при случае прокатиться на мамонте?